Я выскочил из машины и хотел было рапортовать, но не успел.
– Смир-рна, – скомандовал толстяк. Я вытянулся, боясь лишний раз вздохнуть.
Климов, нахмурив брови, задумчиво обошел вокруг меня.
Затем, подойдя вплотную, подергал за пряжку поясного ремня. Та, начищенная с утра, сверкала под лучами утреннего солнца, точно так же сверкали яловые сапоги.
– Вольно! – скомандовал офицер. – Умеют ведь, чертяки, когда захотят, – сказал он в никуда.
Я ощутимо расслабился. Но это был еще не конец. Климов подошел к машине. С невозмутимым лицом поглядел на свежевыкрашенные колеса с белыми ободками.
– Открой капот! – приказал он, извлекая из кармана белый платок.
Я быстро выполнил приказ и вновь встал по стойке «вольно».
Подполковник провел платком по головке блока цилиндров. После чего удивленно начал разглядывать оставшуюся белой материю.
Ткнув еще в паре мест, он приказал закрыть капот и опустить задний борт. После того как, с надеждой заглянув туда, не нашел к чему придраться, он скомандовал мне:
– Садись в машину, едем в комендатуру, надеюсь, адрес знаешь?
– Так точно, товарищ подполковник, знаю, – браво доложил я и, усевшись за руль, завел двигатель. В голове царило полное уныние.
«Это что, он так каждый день меня проверять будет? – билась в мозгах единственная мысль. – Я же чокнусь от такого контроля».
Утешало одно: мой предшественник Вася Грищенко ведь как-то дослужил до дембеля.
Я уже хотел нажать на газ, когда Климов сообщил:
– Еще минуту погоди.
Через эту минуту дверь подъезда распахнулась, и оттуда выбежала симпатичная, немного полная девушка. В руках у нее был портфель.
Она открыла заднюю дверь и, усевшись на сиденье, поздоровалась со мной.
В животе ощутимо похолодело. Эту девицу я знал. Последние полгода она частенько заходила в бар в компании подружек и беззастенчиво клеила меня.
Она ничего больше не сказала, но пока мы ехали до университета, куда ее приказал отвезти отец, в зеркале я видел ее довольное лицо.