— Я могу чем-то помочь?
— Нет. Тебе сейчас хуже, чем мне. У тебя нет средств с ними бороться. У меня есть. Я даже рад, что они это сделали. Теперь все стало ясно до конца. Не тревожься обо мне. Отдохни. В первую очередь — отдохни от
— Да.
— Куда направишься?
— В деревню. В свой коттедж в Беркширских горах. Если захочешь со мной увидеться, Эдди Уиллерс расскажет тебе, как туда добраться. Я вернусь через две недели.
— Хочешь сделать мне приятное?
— Да.
— Не возвращайся, пока я не приеду к тебе.
— Но я хочу быть с тобой, когда все случится.
— Предоставь это мне.
— Как бы с тобой ни поступили, я хочу, чтобы со мной сделали то же самое.
— Предоставь все мне. Любимая, разве ты не понимаешь? Думаю, что мы хотим одного и того же: никого из них не видеть. Но я должен оставаться на месте. Поэтому мне очень поможет сознание того, что хотя бы ты для них недостижима. Мне так нужна эта единственная надежная опора. Балаган продлится недолго, а потом я к тебе приеду. Понимаешь?
— Да, мой дорогой. До встречи.
Теперь так легко было выйти из кабинета и пройти по длинным коридорам
На лице застыло выражение легкого удивления, смирения, покоя.
Пересекая пути Терминала, Дагни увидела статую Натаниеля Таггерта. Но ни боль, ни упрек не шевельнулись в ее сердце, лишь нахлынула любовь — чувство, что она должна присоединиться к нему, но не в смерти, а в том, что некогда было его жизнью.
Первым из
Когда Том Колби сказал Риардену, что уходит, тот молча кивнул, не задавая вопросов.
— Я и сам не стану работать в таких условиях и помогать удерживать рабочих на местах тоже не стану, — спокойно сказал Колби. — Они мне доверяют. Не хочу быть Иудой, который ведет их на скотопригонный двор.
— Что станете делать, чтобы прожить? — спросил Риарден.