— Хэнк, если ты хочешь обвинить меня… — начала она, но Риарден круто повернулся к ней.
— Господи, Дагни, нет! Но тебя не должны видеть с ним. Ты не должна иметь с ним никаких дел. Ты его не знаешь. А я знаю, — он повернулся к Франсиско. — Что тебе нужно? Ты надеешься включить ее в список своих побед или…
— Нет! — крик вырвался против его воли и прозвучал неубедительно, хоть и со всей серьезностью единственного доказательства.
— Нет? Так значит, ты здесь по делам? Готовишь ловушку, такую же, как мне? Какой вид обмана ты приготовил для нее?
— Моей целью был… не был… бизнес.
— А что же?
— Если вы еще в состоянии мне поверить, я могу сказать вам только, что она не связана… ни с каким предательством.
— Ты думаешь, что все еще можешь говорить о предательстве в моем присутствии?
— Однажды я отвечу на все ваши вопросы. Но сейчас не могу.
— Тебе не нравится напоминание о предательстве, не так ли? Ты с тех пор избегаешь меня, верно? И не ожидал увидеть меня здесь? Ты не хочешь смотреть на меня? — Но он знал, что Франсиско смотрел на него в эти дни больше других. Он то и дело как будто видел глаза, искавшие его взгляда, видел лицо без эмоций, без призыва или самозащиты, готовое встретить все, с чем столкнется. Он видел открытый взгляд, отважный и незащищенный, взгляд человека, которого он любил, который освободил его от чувства вины. И он обнаружил, что борется со странным ощущением, будто это лицо по-прежнему спасает его от всякой скверны… Но сейчас, после целого месяца нетерпеливого ожидания Дагни, его нервы были на пределе.
— Почему ты не говоришь правды, если тебе нечего скрывать? Зачем ты здесь? Почему вдруг застыл, увидев, что я вошел?
— Хэнк, остановись! — крикнула Дагни, отшатнувшись, зная, что жестокость в этот момент недопустима.
Они оба обернулись к ней.
— Пожалуйста, позволь ответить мне одному, — спокойно попросил Франсиско.
— Я говорил тебе, что надеялся никогда больше его не увидеть, — напомнил Риарден. — Извини, что это случилось здесь. Это не касается тебя, но кое за что он должен заплатить.
— Если ваша цель отомстить, — с усилием произнес Франсиско, — разве вы ее уже не достигли?
— В чем дело? — лицо Риардена застыло. Губы двигались с усилием, голос звучал хрипло. — Это твой способ просить о милосердии?
Франсиско понадобилось время, чтобы собраться с силами.
— Да… если хотите, — ответил он.
— А когда ты держал мое будущее в своих руках, ты даровал мне милосердие?