Право на жизнь

Дом Чаш шумел, гремел и праздновал. Сегодня, как и в первую ночь после Турнира, толпы Игроков, прошедших через встречу со смертью и сумевших выжить, полноводной рекой втекают в его гостеприимно распахнутые двери. Еще пара дней, и эйфория сойдет на нет, а пока каждый день празднования приносит хозяину сотни тысяч дайнов, а так же то, о чем гости даже не догадываются…

Кружки, кубки и чаши, что десятками стоят на столах, помнят все слова, сказанные над ними. Хранят секреты, озвученные в комнатах, надежно укрытых Пеленой Тишины. Знают о заговорах и сделках, скрепленных поднятием бокалов. Внимают планам мести и любовным ожиданиям. Хранят – и обо всем рассказывают своему хозяину, когда тот бережно протирает их от прикосновений чужих рук, стирая заодно и эхо чужих слов.

Да, Дом Чаш дает своим посетителям возможность скрыть свои тайны ото всех, но не от хозяина заведения.

Сейчас же Малкасариму было не до чаш и чужих секретов – их можно отложить и на потом, никуда они от него не денутся. Разговор же, что он вел сейчас, был куда важнее.

– Рэн, я не могу открыть для тебя шкатулку, пока ты не выполнишь мое задание. Таково было условие того, кто оставил мне ключ от нее.

– Я помню, мы обсуждали это до Турнира, и я готов выслушать твое задание. Завтра мы отправляемся в Водный мир – возможно, тебе что-то нужно оттуда? Какие-нибудь редкие морские деликатесы, например. Заодно ты мне обещал сказать, что лежит внутри, и кто тебе это оставил. Есть ли смысл мне вообще с этой шкатулкой возиться?

Хозяин Дома Чаш обреченно вздохнул, присел на возникший рядом стул и налил себе бокал «Огня инферно». Ему нужно было собраться с мыслями, прежде чем снова заговорить.

– Разумеется, эту вещь оставили не для тебя. Ее должны были найти и открыть совсем другие Игроки. Ради того, чтобы она никогда не была открыта, а путь, который можно найти с ее помощью, навсегда был утрачен, их убили. И будут убивать снова, едва узнают, что шкатулка нашлась. Если кто-то, заглянув в твой разум, узнает или догадается об этом разговоре, тебя убьют так же, как убили тех, для кого ее оставили.

– И что же мне делать? – Рэн растерянно вскинул взгляд на Хозяина Чаш. – Может, пускай она лучше и дальше лежит у тебя?

– Нет, – Малкасарим покачал головой. – Так сделать, увы, не получится: механизм уже запущен. Есть вещи, которые должны случиться, если произошло ключевое событие – это неизбежность, и этого не дано изменить ни сметным, ни богам. Единственное, что ты можешь сделать, это подумать, как уцелеть. Все, на что можно надеяться – это тайна. Ни сила, ни высокие покровители тебя не спасут. Пока информация о шкатулке хранится только в твой голове и остается секретом для остальных – ты жив, но здесь, – он кивнул в сторону раскрытых дверей, ведущих на улицу, – слишком много тех, кто может и любит заглядывать в чужой разум.

Ящер немного помолчал, еще раз все обдумывая, а потом решительно хлопнул по столу:

– Решено. Я готов дать тебе задание, и я попробую тебе немного помочь. Не хочу, чтобы моя карта опять попала в руки к какому-нибудь идиоту: ты единственный, с кем за последнюю тысячу циклов я смог хотя бы найти взаимопонимание.

Несмотря на напряженный момент, Малкасариму было интересно наблюдать, как подобрался стоящий напротив него Игрок. Явно ожидает услышать что-то вроде: «Принеси мне Чашу Изобилия» или «Добудь любимый кубок Бахуса – бога вина и разврата из пантеона Хаоса». Поэтому, когда хозяин таверны озвучил то, что он хочет, смена сосредоточенного внимания на полное обалдение его порадовала.

– Установить абсолютный щит разума у себя в голове? Такой, чтобы никто, кроме богов, не мог за него заглянуть и узнать мои секреты? – похоже, Рэнион не сразу вспомнил, как дышать. – Но…, – он бессмысленно уставился на Хозяина, – я даже не слышал о такой карте! На ее поиски уйдут годы, если я вообще смогу ее когда-нибудь найти.

– Ты не понял меня, – ящер укоризненно покачал головой. – Речь идет не о карте. У всего, что создает Смеющийся Господин, всегда есть свой противовес: к любой запертой двери в момент ее создания возникает и ключ, если есть защита, то существует и то, что эту защиту сломает или обойдет. Тебе необходимо искать иные способы, чем те, что дает Игра Хаоса. Во вселенной их хватает.

– Может, хоть подскажешь где? – на хозяина с тоской смотрели серые глаза, видимо их обладатель уже догадывался, какой будет ответ.

– Не могу. Задание должно соответствовать уровню полководцев, которые должны были за ним прийти. Таково указание того, кто все это придумал. И то, что ты совсем не соответствуешь этим требованиям, ничего не меняет, – он снова покачал головой, пристально разглядывая Медальон с одиннадцатью ступенями и двенадцатой, заполненной лишь на пятую часть.

– Мда… А хоть кто все это придумал, ты мне можешь сказать? Чтобы мне знать, стоит ли за это вообще браться.

– Могу, – решил после небольшого раздумья Малкасарим. – Его имя до сих пор на слуху, и, увидев его отзвуки в твоем разуме, специально потрошить тебя ради этого не будут. Твою находку оставил Ялдар Светлый взор для своих учеников и наследников, чтобы выявить среди них наиболее достойного.

И вот после этого стоящего перед стойкой Игрока просто накрыло: ТАКОЙ резко появившейся бледности и расширенных на полную зрачков ящер не видел уже давно. Информация о том, что Ялдар был последним хозяином легендарной карты Титана, и с тех пор никто этого Великого зверя ни разу в Игре не применял, известна всем Игрокам. Конечно, вероятность того, что в шкатулке лежит сама карта, исчезающее мала, но даже если там всего лишь указания, как ее можно получить – это уже не мало. Даже такое предположение заставляло вспотеть ладони, подогнуться колени и застыть с остановившимся взглядом на несколько ударов сердца.