В общем, стали людей в больницы доставлять. Знаете, какой диагноз? Диагноз — общее истощение. Ну, и сбежал я.
— А не секрет, куда сбежали?
— Какой секрет! Стал я торговать тем, что люди производят. И в долг даю, и плачу за готовое, и по-всякому… Знаете, в чем главная проблема? Большинство делать ничего не хочет. Я одну деревню знаю, там раньше целина была. Я их пытался на овец настроить — чтобы шкуры обрабатывать, пошивочный цех… Не согласны! Хоть пропадать, а только не работать бы. Одна женщина во всей деревне и согласна, да и она скоро уедет… говорила, по крайней мере, — мол, уеду.
Володя надеялся, его физиономия не очень расплывется при упоминания «одной женщины».
— А деревня эта Камыз… Верно?
— Вижу, что вы эти места знаете…
Справа пошли сопки, покрытые лесом. Раза два сопки разрывала речка, и тогда в долине обязательно была деревня. Старая русская деревня со старинными избами, простоявшими и сто, и двести лет, с церковкой, превращенной коммунистами в склад или в хлев и теперь восстановленной, с неторопливой жизнью земледельцев.
Слева шла степь почти до горизонта, до цепи нежно-сиреневых, еле угадывающихся в сияющем небе вершин. В степи мелькали хутора, как две капли воды похожие на хутор номер семь.
А потом прямо на днище степи появились какие-то огромные бугры: сопки — не сопки. Вроде бы и никак не сопка, потому что и маленькая, и неоткуда ей тут взяться. И, наверное, все же сопка, потому что не может же курган быть таких размеров. Володя был тут не первый раз и знал, где лучше остановиться. Все, приехали.
— Нет-нет, а деньги вы оставьте! Не надо. Я сам бежавший, я других бежавших так вожу…
— Заезжай в экспедицию, Коля!
— Если будет время…
— Ну, даст Бог, встретимся.
Пожав руку Николаю, Володя спрыгнул на нагретое размягчившееся полотно шоссе. Он смутно чувствовал, что больше никогда не увидит этого человека, и еще не знал — хорошо это или плохо. С одной стороны, человек хороший и понятный, с ним хорошо. С другой — незачем встречаться, выломившись каждый из своей жизни, вести вымученные разговоры, пытаясь вернуться к мгновению возникшей было близости.
Володя подождал, пока пронесся тяжелый грузовик, обдав его горячим ветром, свернул на грунтовую дорогу.
— Пошли, никаких машин нет.
Шоссе было пустынно во все стороны, кроме этого грузовика. Тем более пустой была грунтовая дорога, и в этой степной пустоте, между небом и землей, Володя и его гости сделали первые шаги.
И тут же навалилась жара. Тяжелая степная жара, с выцветшим небом цвета линючих кальсон советского производства. С пересохшим нёбом, с покрасневшими глазами, с жутким желанием завалиться в любую тень… Но тени нет и не предвидится, небо, все так же пышет жаром, от земли тоже полыхает, как из печи, и пот на лице испаряется, не успев засохнуть. Так прямо испаряется, и все.
Что ж! Ехали они часа полтора, и уже почти двенадцать пополудни, самое жаркое время. Хорошо, если кто-то есть на кургане, если в экспедиции не решили отдыхать в самое жаркое время.
Куда идти — очень хорошо видно, потому что камни курганной оградки достигают высоты в 3 и в 4 метра, а камни входных ворот — высоты семи метров и весят порядка 30 тонн.
ebooksa