ГЛАВА 29 Правильный бог
Уже в стране Хягас Чуй с интересом присматривался к мусульманам. Поражало, что каждый мусульманин мог не знать другого, но поступали они одинаково: в одно и то же время мусульмане молились с одними и теми же словами, обратившись головами к одному и тому же месту: к черному камню Каабы. Они охотно рассказывали Чую про черный камень, рухнувший с неба в незапамятные времена, и про то, как пророк Мухаммед велел замуровать черный камень в стену главной мечети священной Мекки, в Каабе. Черный камень стал символом Неба, символом беспредельного могущества Аллаха, пославшего на землю знак своего могущества и воли.
В мусульманских городах юга Чуй видел каждый день — потоки людей со всех сторон сходятся в мечеть. Чуй знал: в каждой мечети есть углубление в одной из стен — михраб. Углубление направлено в ту сторону, где находится священный город Мекка, и все мусульмане в мечети тоже обращаются головами к черному камню, посланнику воли Аллаха.
Воображение подсказывало Чую: в одно и то же время по всей земле, до загадочных стран, где всегда жарко, все мусульмане — мириады и мириады людей — стоят в одинаковых позах, под открытым небом и в мечетях, произносят одинаковые слова. «Ля илля илля Ллах… — протяжно выпевали мусульмане, стараясь воспроизвести звуки арабского языка, — Кабар Магомед Иллях!». Чуй знал, что это означает: «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомед пророк его».
Мусульмане не признавали никаких богов, кроме Аллаха, не поклонялись местным божествам, презрительно проходили мимо родовых идолов из дерева. Но почему-то у них все получалось лучше, чем у язычников! И торговали они выгоднее, и знали множество вещей, о которых язычники не знали. Мало того, что они все были вместе, и получалось — все идут в мечеть, а Чуй один не идет. Чуй оказывался отделенным от всех остальных жителей города, и это оказывалось грустно.
Но кроме того мусульмане знали ответы на все снедавшие Чуя вопросы! И даже на самый важный для Чуя на пожиравший его изнутри вопрос… Почему все валится у Чуя из рук, почему у него разваливается то, что дает прибыль у всех, и даже абрикосы не растут? Базарный люд отвечал просто: не судьба. Или еще более полно: потому что у Чуя нет хорошей судьбы, а есть плохая. Это было объяснением, которое заставляло сторониться Чуя — человека со скверной судьбой, но мало что объясняло для него самого. Например, это не давало объяснения — из-за чего у Чуя такая плохая судьба? Ведь раньше же была хорошая… И главное — а что надо, чтобы у Чуя опять стала хорошая судьба? Чтобы все удавалось, как у всех?
А мусульмане, получается, знали ответ и на эти важнейшие вопросы!
Чуй рассказывал мулле Хасану, что ему нет хорошей судьбы, и задавал вопрос — а почему?!
— Ты сделал что-то такое, что прогневило Аллаха… — отвечал Хасан, посторонившись, чтобы не прикоснуться к язычнику. — Подумай, что ты совершил такое, чего Аллах никак не может тебе простить.
Это было уже невероятно и показывало прямо-таки невероятную проницательность ислама!
— Как же мне исправить свой поступок?
— Сначала ты должен принять истинную веру, очистившись от скверны греха. И тогда все сразу станет ясно.
Пожалуй, только одну небольшую часть своего золота Чуй потратил со смыслом, и то по одной-единственной причине — угощение, приготовленное им для муллы и чалмоносных стариков не успело протухнуть и испортиться. Все купленное и приготовленное им сожрали с такое невероятной скоростью, что проклятое золото, пожалуй, просто не успело проявить свой дурной нрав.
Так Чуй сделался мусульманином и теперь мог идти вместе со всеми в мечеть — в час, когда птицы чертили золотое закатное небо, и пронзительно-печально, усиливая вечернюю грусть, кричали с минаретов муэдзины. Став мусульманином, Чуй был наречен новым для него именем Дамир. Новое имя не то чтобы не нравилось ему… это имя было непривычное, и Чуй все равно думал про себя, как про Чуя. А потом он заметил, что другим тоже легче называть его Чуй. Само объяснение его главного вопроса не приходило к Чую-Дамиру, и он опять попросил у муллы объяснений, как можно испросить прощение у Аллаха.
— Ты не должен был брать награбленное древними царями! За это ты и не можешь никак использовать свое золото.
— Древние цари и сами награбили все это…
— А ты украл награбленное, и совершил грех целых два раза!
— Что же теперь?
— Откажись от неправедного богатства — оно все равно не пойдет тебе впрок.
— Может быть, на украшение мечетей?..
ebooksa