– А сколько останется этого ажура? – оживился Сомов.
– Думаю, тонн десять – двенадцать, не больше. Но зато кают-компания будет – блеск. А доктору такой камбуз соорудим, что он поллитрой не отделается.
Идея новой кают-компании заразила всех, и мы готовы были прямо сейчас мчаться на аэродром для её осуществления.
Наутро, наскоро перекусив, все двинулись толпой на аэродром, весело обмениваясь планами по благоустройству будущей кают-компании.
Пурга поутихла, но из низких туч продолжал валить густой снег. Увязая в сугробах, спотыкаясь о невидимые в темноте ропаки, мы, наконец, добрались до аэродрома. За грудой торосов показались самолётные останки. Печальное это было зрелище. Полузасыпанный снегом самолёт лежал, наклонившись на правый борт. Правый двигатель, сорванный страшным ударом, откатился в сторону. Край плоскости обломился, и из него, словно скрюченные пальцы, торчали лонжероны.
Щетинин скептически осмотрел самолётные останки и мрачно заметил, что тащить за полтора километра такую громадину нам не под силу.
– Ну что ты, Ефремыч, разнюнился, – сердито сказал Комаров, – что нам, впервой грузы ворочать? Справимся и с этим. Представляете, какая у нас шикарная получится кают-компания! Крепкая, надёжная, тёплая. Да ей никакая пурга будет не страшна. Стенки обтянем брезентом.
– А на них развесим картинки из «Огонька». Там такие красавицы – закачаешься, – подхватил Дмитриев.
– Кто о чём, а вшивый всё про баню, – не удержался Комаров.
– Да бросьте вы цапаться, – сказал Никитин укоризненно.
– Кончай травить, – сказал Комаров, – пора работой заняться. Делов там непочатый край. Надо, Михалыч, перво-наперво кабину от снега очистить. Намело там. Сомов, давай командуй.
– Есть командовать! – по-военному отрапортовал Сомов. – Значит, все берите лопаты и освободите кабину от снега, а мы займёмся плоскостями. Их надо напрочь отрубить. Так легче фюзеляж перетаскивать будет.
Но забраться на плоскости и удержаться на их обледенелой поверхности оказалось делом невыполнимым. Выход подсказал Никитин, предложив подкатить к плоскостям пустые бензиновые бочки в качестве подмостков. Сказано – сделано. Крылорубы, вооружившись топорами, предусмотрительно захваченными Комаровым, взобрались на бочки и вонзили топоры в обледеневший дюраль. После четырёх часов изнурительной работы удалось одолеть лишь сантиметров сорок.
Тем временем кабину очистили от снега. Уставшие работяги расселись на снегу, попыхивая папиросками.
– Ладно, друзья, пора кончать. На сегодня достаточно, – сказал Сомов, видя, что все выбились из сил. – Завтра доделаем.
Но «завтра» растянулось на четверо суток. Наконец обе плоскости шлепнулись на снег. За ними последовал хвост.
– Теперь попробуем сдвинуть самолёт с места, – сказал Комаров.
Мы облепили длинную металлическую сигару со всех сторон, как муравьи упавшую ветку. Но, сколько мы ни тужились, фюзеляж словно прилип ко льду и не поддавался нашим усилиям.
– Пожалуй, надо сперва брюхо подчистить, – сказал Петров и, схватив лопату, полез под самолёт.
Проинспектировав работу, Комаров заявил, что теперь полный порядок и можно ещё раз попытаться сдвинуть махину с места.