Из-за полога, где размещались шифровальщики, высунул голову Валентин Костин. Он прочёл радиограмму и, покачав головой, спросил:
– А где виза?
– Какая виза?
– Кузнецовская. Без неё не имею права. Закон – тайга. Сам понимаешь.
– Сейчас схожу. Будет тебе виза, и белка, и свисток.
Я помчался в штабную палатку. Палатка штаба была вдвое просторней нашей, но зато и холоднее. В центре на двух составленных вместе столах лежала огромная карта Центрального полярного бассейна, над которой склонились начальник экспедиции Александр Алексеевич Кузнецов в своём неизменном синем генеральском кителе и накинутой поверх меховой безрукавке и главный штурман Александр Павлович Штепенко. На походной койке под иллюминатором о чём-то беседовали Водопьянов и учёный секретарь экспедиции Евгений Матвеевич Сузюмов.
– Разрешите, Александр Алексеевич?
– Как дела, доктор? Больные, что ли, появились? – спросил Кузнецов.
– С больными всё в порядке. Их просто нет. Я бы хотел радиограмму завизировать.
Кузнецов взял бланк, внимательно прочёл и вдруг заулыбался.
– Никак не могу завизировать. Вы, кажется, письмо получили?
– Так точно, – отчеканил я. – Предлагают интересное исследование.
– Должен вас разочаровать. Вас ловко разыграли, – сказал, усмехнувшись, Кузнецов.
– Не может быть, – уверенно заявил я.
– Даже очень может быть, поскольку я знаю авторов.
Крыть было нечем. Я постоял несколько секунд, смущённо переминаясь с ноги на ногу, и, сказав упавшим голосом: «Разрешите идти?» – выбрался из палатки.
Ну и ну. Так влипнуть! Но кто? Кто так блестяще подготовил это послание? А ведь я было начал даже присматривать банки, лежавшие рядом с палатками. Ответ на мучивший меня вопрос я получил только через полгода. Авторов было двое: Водопьянов и Сузюмов. Помимо присущего им обоим чувства юмора (которого было бы недостаточно), Евгений Матвеевич, как оказалось, в молодости был ветеринарным фельдшером. Именно ему принадлежали тонкости вроде латинских наименований паразитов и книги Заварзина в постскриптуме. Если бы не секретность, остановившая мою радиограмму, я бы погиб. Сценарий всех событий был продуман до тонкостей, начиная от добровольного приношения в мою палатку пустых банок и кончая шумом, который должен был поднять лётчик, которому я бы попытался передать ценный груз.
Да, в Арктике надо было держать ухо востро! – закончил я свой рассказ под дружный хохот.
– Ну, признайся, док, – сказал Гурий. – Ведь ты всё же начал собирать пробы.
– К счастью, не начал. Но молва разнесла эту «покупку» по Арктике.