Его собеседник тяжело вздохнул.
— Сорок четыре…
— Моей, вон, сорок девять!
— Молода еще. И серьезно это?
— Вы меня как врача спрашиваете? Если бы не серьезно — не беспокоился.
— Может это и не скупость вовсе, а бережливость.
— Анна всю жизнь была бережливой, но не на себе и семье, а теперь… Думаю, что нам придется с нею расстаться, как бы это не было тяжело.
— Может, пройдет, — сказал Гелик и отрешенно, одними губами улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело ободрительно.
Он пытался вспомнить Марию, но ничего не получалось. Мог ясно, по памяти представить порядок в доме, ее труд, запах ее тела, гладкость кожи, формы, но все это было каким-то неполным, несодержательным, смутным. Стало стыдно. "Почему?" — в который раз спрашивал он себя, добивался ответа, но память молчала. Как же удалось прожить столько лет с нелюбимым человеком? Может и она не любила? Тогда это был ад — очень уютный, домашний, по которому сердце будет тосковать до последнего своего удара.
Суровкин встал из-за стола, подошел к сейфу, открыл его, пошелестел бумагами, что-то разыскивая среди них.
— Я давно хотел показать вам кое-что, Дмитрий Степанович.
Он подошел, держа в руках две фотографии тыльной стороной вверх, протянул сначала одну, с нескрываемым любопытством наблюдая за реакцией.
С фотоснимка, мило улыбаясь, смотрела женщина: собранные в нежный бутон губы, лукавый и озорной взгляд, личико сердечком, тонкий подбородок. Снимок был какой-то некачественный, размытый, но все равно можно было рассмотреть детали: цепочку с кулоном на высокой шее, обнаженную, очень хорошую (женщина была сфотографирована по пояс) грудь, немного размытый блеск глаз. Женщина показалась Лекарю очень хорошо знакомой. Он попытался вспомнить…
— Я ее знаю, Андрей Юрьевич!..
— Неужели? Фотография-то нечеткая.
— Нет, точно знаю! Это покойная невеста Саши Лерко! Ошибки быть не может. Он мне ее хорошо в рассказах описывал… А эта фотография, словно в сумерках сделана, но узнать все равно можно.
Врач протянул вторую фотографию: та же самая женщина, стоит на берегу озера, счастливо улыбается, прячет руки за спину.
Суровкин постучал пальцем по карточке.
— Эта сделана при жизни Виктории, а первая — уже здесь…
Гелик поднял на него изумленное лицо. Врач забрал фотографии и вернулся к сейфу.
ebooksa