Охота на ведьм

— Где? — Лера открыла рот. Что за бред!….Самолет…. Точно, она была в самолете. Вот зачем ему понадобился ее паспорт.

— В Нью-Йорке. Вы проспали восемнадцать часов. Скоро вам станет лучше. Здесь работают настоящие профессионалы. Через месяц вы себя не узнаете.

Лера отвернулась. Глаза ее щипало от слез. Почему он все это делает? Зачем он снова спасает ее? После всего, что увидел….

Глава 12

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: «Иди!»

Р.Киплинг

— Значит, вы начали писать стихи. Это очень хорошо, Валерия. Я горжусь вашими успехами. Почитаете мне что-нибудь? — испытывающие серые глаза психотерапевта смотрели на нее с таким выражением, что Лера поняла — ей не верят.

— Мне неловко, Джини. — улыбнулась в ответ Маринина. — Я ведь только начинаю.

— Ничего страшного. Я понимаю. Смеяться не стану — обещаю. — она ободряюще кивнула.

— Хорошо. — сдалась Лера, открывая свой блокнот. — Это так… — она неуверенно повела плечами. — От скуки. Ничего личного.

— Я вся внимание.

Лера собралась с духом, нервно кашлянула и начала читать.:

 Окутавшись в закат, брела печально.  И полулун ресниц не в силах поднимать.  А то, что мир неидеален изначально  Она устала раз за разом проверять.  Дышать сложнее, когда сердца нет  И грудь не бредит яростным волненьем  Она брела из жгучей тьмы на свет.  Но есть ли рай? Опять сомненье.  Бессмертная с зелеными глазами,  Бездушная с отчаянной душой,  что прячешь ты за резкими словами  Не знаешь ты, как долог путь домой.  И слово ласковое не обронит  Забывшая, что можно так любить  И сердце каменной стеной заслонит  От разочарований горьких и обид.  Для одиночества не нужно пары  И лед не превратить в огонь  И не страши ее небесной карой.  И черной вечности не тронь.

Закончив, Лера выжидающе посмотрела на своего психотерапевта. Беседы с ней ее изрядно утомляли уже на протяжении двух недель, но отказаться от них было невозможно. Программа у них, видите ли, такая. А у Леры своя программа. Она хочет поскорее уйти отсюда. Джини задумчиво посмотрела на нее, потом что-то записала в свою тетрадку.

— Почему бы нам не поговорить о теме и настроении этого стихотворения? — спросила она с улыбкой Моно Лизы. — Столько грусти, Валерия. И это в ваши-то двадцать семь лет. Мир не идеален, сердца нет, бездушная, забыла, что можно так любить. Тут попахивает жуткой депрессией. Вы как думаете?

— Вы меня сейчас, как пациента или как психолога спрашиваете? — поинтересовалась Лера.

— Без разницы. Вы пытаетесь внушить нам, что готовы к выписке, но это не так. Я вижу боль за вашими улыбками и бодрыми словами. Поймите, милая моя, вы не одна носите в себе какие-то переживания. Я не могу заставить вас говорить. Но вам самой станет легче, если вы откроетесь. — она склонила голову. Глаза ее олицетворяли участие и понимание.

— Я лечусь от наркомании… вроде. — холодно напомнила Лера.