спала, гуляла, обедала.
Полети весточка через моря,
туда, где поживает моя родня:
тоскует их дочь на чужой стороне,
Слезами умывается, кручиной утирается,
рыдает даже во сне.
Утро очередного дня накрыло Богатырскую сечь игристым светом, заманчивой росой и раскатистыми трелями полевых жаворонков. Солнышко очень хотело пробить лучами земную твердь, чтобы добраться до наших путешественников и рассмотреть их получше, но не смогло. А те проснулись и без него – сами, ну когда выспались, и в их желудках заурчало со страшной силой.
– Я есть хочу, – жалобно замяукала Диана, продрав свои неземные очи.
– Потерпи! – огрызнулась Алиса и привстала, тем самым согнав с себя нахохлившейся спящий комок ворона.
Она запустила пальцы в свои колтуны-волосы. Нет, не расчесываются!
– Ням-ням? – сообразила Полуверка, оторвавшись от вязания и оглядев три голодных рта.
Она быстро спрятала спицы в многочисленных складках одежды, намотала уже готовый шарф на шею своей подопечной и вытащила из-за пазухи каравай хлеба. Хлеб был черствый, как полено, но бригада обрадовалась ему неимоверно. После короткого совещания решили расколоть буханку на куски, а затем налить в крышку термоса немного воды, замачивать в ней хлеб и есть. Исходя из прошлого опыта хранения съестных припасов в сказочной Руси, и даже опираясь на свою негативную практику: ох, как легко от девчонок уходила провизия в чужие руки! Решили съесть сразу всё и не куркулить на завтра, послезавтра и так далее.
Через полчаса команда была более или менее сыта. Ну и разговоры соответственно повеселели. Одна Полуверка не ела, ей оно, видимо, было ни к надобности. А когда девчонки всё-таки попытались накормить её моченой булкой, она даже показала товарищам свой полуматериальный живот, через который были видны позвоночник и рёбра.
– А где это наша Степанида хлебушко уперла? – ехидно спросила Динка.
– Наверное у богатырей, – прокаркал ворон и тут же чуть не подавился, потому что Полуверка посмотрела на него неким определённым взглядом, ярко свидетельствующим о том, что у птички скоро отсохнет язык.
– Поляницы, – уточнила она. – Добрые девки поляницы Степаниде харчи подносят, когда я каликой перехожей у их ворот долблюсь. И хлебца могут дать, и уточку перелетную, а ежели конь богатырский скопытится, то и кониной обрадуют.
– Фу-фу-фу, – поморщилась вегетарианка Дина.
– А зачем ты еду выпрашиваешь, если в ней не нуждаешься? – строго спросила Алиса, которая не одобряла, когда выпрашивали лишь бы выпросить.
Полуверка вздохнула:
– По привычке, деточка, по привычке. Вот упомню, бывало, бегает младая Степанида да всё вымаливает: «Матушка, дайте хлебца! Батюшка, дайте студня! Тётушка, дай молочка попить! Дедко с бабой, дайте у курочки обглодать крылышко!»