– Да, но есть еще одна дама, про которую твоя сестренка забыла, ту что Гаёвкой кличут. Ее бы тоже надо было заставить поработать. Да и для глаз она люба – нагая.
– Гаёвка? – вспыхнула Алиса. – Как же нагая, одетая уже. Она меня раздела – опозорила на весь лес! Она хуже всех, она воровка! Воровка! Воровка!
– Вот и вернула бы свою форму заодно, – буркнул Грибнич. – Кошелек-то у твоего отца не резиновый – новую форму покупать.
– Две формы, – смутилась Диана.
– Да хоть десять! – взбунтовалась старшая. – Я не надену после нее ничего, я брезгую. Наверняка она заразная.
– Мы в сказке живем, мы стерильные! – сделал замечание Водяной, расхохотался и потащил свою подругу в пруд.
Алиса вспомнила, как она впервые встретила грязных, чумазых Водяных, облепленных водорослями да пиявками, и тоже рассмеялась.
Рассмеялись все. Особенно, когда из парной выскочили две нагие старухи и прыгнули в запруду, прямо на головы Водяному и Водяницы. Болотные духи обиделись, выругались, вылезли из воды и, не прощаясь, отправились охранять от врагов свое любимое озеро Чудесяки-Превращаки.
Яге стало неловко, она согнала ворона, сняла свои лохмотья с веревки и напялила их на себя. Гороховая бабка проделала то же самое и ласково отпросилась:
– Ну, я пойду? Поля гороховые ждут.
– Иди, иди, – разрешили ей остальные духи.
И Гороховичка пошла. А доброй она будет хозяйкой горохового поля или злой – нам не ведомо. Позже к ней заглянем. В следующей книжке.
– Тимофей! – вдруг вспомнила Алиса своего неверного друга.
Тимошу пришлось доставать с крыши, отпаивать, выхаживать и лечить его окровавленную голову.
– Ну, бабкина тварь, я тебе этого никогда не забуду! – рыкнула младшенькая на молодого ворона.
– Дина, ты еще не знаешь, но Тимофей и твоя птичка, ты ему тоже хозяйка! Правда, Тим? – растрогалась старшая сестра.
– Да, – вяло кивнул ворон.
Вернулся самодур с обновкой. Глядь, а Водяных прачек нигде нет. Кинул он свой пыльный наряд девчонкам и побежал в баньку. Лесные мужички за ним следом.
Крошечки-хаврошечки вздохнули глубоко-глубоко, тяжко-тяжко и поплелись отстирывать новое платье короля.
– Как бы оно в руках не расползлось от старости, – буркнула Алиса.