Ворон и сам пришел в восторг от этого факта и, важно расхаживая по узкому коридору, продолжил:
– Между темнорусью и Заболотьем лежит огромное, непроходимое болото. Но Заболотье – это тот же самый сказочный мир. Лес как лес, бор как бор, горы как горы, скалы как скалы. Ан нет, есть там скалы не совсем обычные.
– А какие?
– Бриллиантовые.
У девушки сверкнули глаза.
– Пойдешь жить в Заболотье? Всё равно у бабы Яги ее новый ворон тебе житья не даст, – робко поинтересовалась Алиса.
– Конечно, я же птица, куда угодно долечу. Наверное, к Лешему в услужение пойду. Понравилось мне у него.
– Ну, и ладно, иди.
Человек толкнул дверь и выпустил животинку наружу. Ворон вспорхнул. Но сказочное солнце так призывно манило, что Алиса не удержалась и распахнула дверь во всю ширь. Ей хоть краем глаза захотелось посмотреть на бриллиантовые горы.
Однако перед дитём предстали не манящие своим блеском бриллианты, а темный мшистый бор и избушка, на пороге которой сидела грязная, оборванная старушка и рыдала. Нет, нет, это была не баба Яга, а невинный «божий одуванчик» – уж слишком жалко она рыдала, подрагивая узкими беспомощными плечами, безвольно опустив голову.
У девочки от жалости застонала душа, и она сделала шаг наружу, а потом другой, третий… И оказалась рядом с незнакомкой.
Диана на том конце туннеля ждала сестру обратно, та ей объяснила, что она должна вернуться через одну минуту. И даже если Алиса проведет в другом измерении год-другой, то всё равно вернется через минуту-другую. Всё проверено!
– Зла немерено! – шипела Диана, прождав сестру полчаса, час, два.
Больше у нее не было сил ждать. Чертыхаясь, младшенькая полезла в темный лаз выручать старшую из беды. Не успела малышка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Дианы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул красавице, и глаза девочки наткнулись еще на одну дверь, на которой было написано: «Темная Русь. Заболотье».
Матерясь, как дед Иван, внученька сердито толкнула дверь от себя, та распахнулась, и ребенок увидел свою сестру, склонившуюся над какой-то замызганной громко плачущей бабушкой, сидящей на крыльце трухлявой избушки, и прыгающего рядом Тимофея. Диана вздохнула, встала с колен и направилась к горемыкам.
– Бабушка, как вас зовут? – склонилась Алиса над старушкой.
Та подняла голову и посмотрела в сторону исходящего звука. Оба ее глаза, изъеденные бельмом, закрылись, и бабка вновь зарыдала. Девочки подозрительно разглядывали ее морщинистое лицо: маленькие глаза, тонкие губы и большой нос. В головы сестренкам пришла одна и та же мысль: «Когда наша мама состарится, она будет выглядеть точно так же!»
– Хватит разводить мокроту! – рыкнула Алиса на грязнулю, она вспомнила свои детские истерики и ей стало плохо. – Как ваше имя, дорогая, и какое у вас случилось горе?
Старуха еще пару раз всхлипнула и промямлила заунывно:
– Я Сказочница, просто Сказочница, так меня зовут. А горе у меня большое, ой какое горе, самое большое горе на свете, для всех людей, живущих и не живущих мое горе – целое горе!