— А нюх, как у собаки, а глаз, как у орла, — вспомнил я.
— Правильно, и нюх, и глаз, и голова. Так что я на тебя поставил немножко, туда-сюда, хорошо вышло, спасибо тебе! Выпьешь со мной кофе?
— Спасибо, нет, — поднимаясь, ответил я. — Все, что нужно было, я сказал. Мне пора, скоро следующий бой.
Достоевский посмотрел на меня пристально.
— И тебе не интересно, что о Нерушимом говорят в кулуарах?
— Желают мучительной смерти? — усмехнулся я.
— Само собой. Но больше пытаются вычислить, кто за тобой стоит. Кстати, предложение стать моим бойцом в силе.
— Спасибо, нет. Я не планирую продолжать карьеру бойца, — честно признался я.
— Даже если в Москву позовут? — вскинул бровь он.
— Даже если, — кивнул я. — Ну не нравится мне морды бить.
Достоевский посмотрел… с опаской, что ли. Рефлекторно похлопал себя по плечу, кивнул понимающе своим каким-то мыслям. Словно увидел во мне опасного противника. Ну а что — явился хрен с горы, нанялся грузчиком, сразу же шухер навел, вора поймал. Наверняка много чего разнюхал и понес тренеру, бывшему сотруднику БР… Потом парень явился на беспредельные бои, навел шороху… Стоп! Да он думает, что я и сам из БР! Свел концы с концами, прикинул, что говорится, хрен к носу, сообразил, что не просто так я занимаюсь у Витаутыча! Что ж, слухи разойдутся, и слухи эти, надо полагать, на данном этапе для меня удачные.
— Что ж, удачи, Александр! — воскликнул Достоевский. — Волк! Как есть волк! Надо же, а все думали — барсук!
— Одним словом — животное, — отшутился я, пока не начались осторожные расспросы о моей «службе в БР».
Пожав протянутую руку, я поспешил распрощаться.
По коридору шли телевизионщики — те самые, что снимали Борецкого. Оператор с камерой посторонился, пропуская меня. Молоденькая журналистка была без шубы, в строгом черном костюме. Скользнула по мне взглядом, отвернулась. Донесся мужской голос: «Это же тот, что Ибрагимова уложил». Чтобы они меня не перехватили, я ускорился и юркнул в проход, ведущий на арену. Окрик: «Молодой человек, подождите» — утонул в сотнях голосов, сливающихся в монотонный гул.
Витаутовича я увидел возле судейского столика напротив четвертой клетки — он тыкал в нос судьям телефоном с записью боя и все-таки пытался доказать, что Алексей выиграл. С ним спорили. Возле столика уже нарисовались охранники, и тренер махнул рукой.
К Олегу и Алексею, который все-таки решил остаться, мы с ним подошли одновременно, и это спасло меня от расспросов о том, куда я ходил. Сам же Витаутович ничего у меня спрашивать не стал, глянул на часы и сказал:
— Так, парни, есть еще десять минут, живенько в гальюн — душу облегчить.
Мы с Олегом переглянулись, и он пошутил:
— Так я, вот, только что. Моя душа легка, как перышко.
ebooksa