Тогда он стряхнул капли воды мне в лицо, забыв о манерах и приговаривая:
— Ты что несешь, глупый вьюнош? В той деревне, откуда ты прибыл, на человеческом языке говорят?
Голос у Кима звучал противно, как-то скрипуче, до вибрации в костях. Он продолжал сыпать оскорблениями, причем такими, словно пытался задавить интеллектом. Впрочем, интеллект у него самого был примитивный, заточенный на зубреж классиков и выдачу их мыслей за свои.
Когда ничего не сработало, он перешел на более общие оскорбления:
— Вся ваша мусарня продажная до мозга костей, кровососы на теле пролетариата!
Несмотря на то, что разум все понимал и требовал не реагировать, в юном теле возбурлили гормоны, требующие расправы над уродом — и не расти трава! Я стиснул зубы, сжал кулаки, а в груди снова вспыхнула звездным огнем точка — пока еще малюсенькая, меньше пылинки, но она разгоралась, от нее выстрелили многочисленные тончайшие паутинки неведомой мне силы, дублируя кровеносную систему…
Не в силах совладать с этой бурлящей во всем теле энергией, я попытался переключиться с хающего меня Кима на попытки объяснить происходящее: энергия проявляется, когда мне это нужно? Когда мне грозит опасность? Когда я чувствую несправедливость?
Мысли ускакали в разные стороны, все внимание перескочило на нелепого Мишу Кима, который топорно, но успешно пытался добиться своего — чтобы я его ударил.
Но ситуацию спас Алексей, схватил могучего карлика, развернул и топчущим под зад придал ему ускорение. Удар, куда Алексей вложил всю накопившуюся злость, был такой силы, что Ким, зацепив несколько человек, стоявших в очереди, вылетел в коридор.
Алексей выскочил следом. Донесся глухой удар и вскрик. Невольно я рассмеялся — так забавно выглядел полет, успокоился, и солнце внутри тоже.
Я шагнул к рыжему парню, снимавшему потасовку, и выхватил у него телефон. Это его ошеломило, он даже не стал возражать, особенно когда я сказал:
— Большое спасибо за фиксацию неспортивного поведения Михаила Кима. Судейская комиссия внимательно рассмотрит видеозапись.
Суровый мужчина, стоявший в очереди, обратился ко мне:
— Саша! Нерушимый! Я это, я все видел! Могу подтвердить, что имела место провокация!
— А ну отдай! — вдруг проснулся рыжий и попытался вернуть телефон.
Я выставил блок, парень зашипел, а мужчина взял его на удушающий, приговаривая:
— Остынь, шкура! Все видели, как ты пытался компромат вылепить!
Выбежав в коридор, я увидел, что Ким уже вскочил и принял стойку возбудившегося скорпиона. Напротив, опустив руки, стоял почему-то очень довольный собой Алексей. К месту потасовки стягивались зеваки, в том числе — телевизионщики, которых так и не впустили в зал для бокса.
— Нерушимый меня ударил! — жаловался Ким и искал оператора. — Нет чтобы в честном бою! Сзади! Требую дисквалификации! Меня все знают, я Миша Ким! На меня оказали давление! Повторяю, меня ударил Нерушимый!
— Спокойно, Миша, я Поддубный, а не Нерушимый, — тронув его за плечо, сказал Алексей. — Это я тебя пендаль под зад влепил, на меня и жалуйся.
ebooksa