Позади меня и Погосяна уселся Клыков, прошептал:
— Давайте поближе друг к другу, чтобы не было видно, как я снимаю.
Наконец закончив, Тирликас повернул голову в зал и прогремел:
— Здравствуйте еще раз, товарищи.
Мне подумалось, что как-то все тупо. К чему этот кич и официоз, если Тирликас собрался проворачивать темные делишки? Мозги забуксовали от когнитивного диссонанса. Не вязалась эта тупость с образом Льва Витаутовича. Мне казалось, все эти договорняки обстряпываются по-другому. Как же… фальшиво, черт побери!
Вспомнилось, как друг в универе встречался с милой девушкой, а потом она превратилась в мегеру и стала его сжирать. А оказалось, она так изменилась просто потому, что нашла другого, и прежний кавалер потерял для нее ценность.
Тирликас пожевал губами, будто пробуя что-то на вкус, и проговорил мурлыкающим голосом:
— Итак, Александр Александрович, ваше решение?
Димидко встал — высокий, бледный, со сжатыми кулаками.
— Наш ответ — нет, — уверенно произнес он.
Тирликас вскинул бровь. Расстроенным он не выглядел. Впрочем, он мастерски умел скрывать чувства.
— Хорошо. — Тирликас скользнул взглядом по залу, мысленно коснулся каждого, а потом сказал: — А теперь я хочу кое-что вам показать. Только увы, без звука, запись голоса велась отдельно.
Да что ж ты издеваешься? В душе снова начал разгораться гнев.
На экране появилась картинка. Изображение велось камерой, установленной вверху, но даже так узнавалась кудрявая макушка Витаутовича, а вот блестящая лысина в обрамлении русых волос — нет. Лысый что-то протянул Тирликасу, тот отошел к столу, что под камерой, и пересчитал деньги, кивнул чему-то или кому-то и запрокинул голову, глядя в объектив.
Дверь кабинета распахнулась, и туда вломились двое в форме. Лысый упер руки в боки, типа это не мое, меня подставили, но Лев Витаутович указал на камеру, и лысый сник, ссутулился и позволил милиционерам себя вывести.
— Это директор «Старта», который пытался меня купить, — прокомментировал Лев Витаутович и замолчал, позволяя нам самостоятельно осмыслить произошедшее.
Кровь в моих венах будто бы начала вскипать, изнутри поднялся жар.
— Я солгал. — Лев Витаутович развернул конфету, отправил в рот, прожевав, добавил: — Команда прошла испытание успешно. Будем работать.
Димидко вытаращил глаза. Больше всего на свете ему хотелось врезать Витаутовичу и долго возить его мордой по столу. Я вспомнил, как он касался разума, когда только предложил продаться, и все понял — ему нужно было знать, что думает каждый, кто потенциальный перебежчик, и стоит ли вливать в команду ресурс. Мои губы невольно растянулись в улыбке. Но врезать Тирликасу все равно не помешало бы.
Сидящий рядом со мной Микроб запрокинул голову и заржал. Димидко встал, громыхнув стулом, и вызверился на Тирликаса: