Однако де Пайену было рано торжествовать. Сторонники Сент-Омера организовали его побег. Они назвали себя истинными тамплиерами, начали открыто поклоняться Сатане и основали свой Орден, назвав его «Храм Вельзевула».
У тамплиеров было много внешних врагов, готовых сыграть на противоречиях внутри Ордена, поэтому Гуго де Пайен и все последующие Великие Магистры тщательно скрывали и отказывались признавать существование сатанинско-еретического ответвления Ордена. Тем не менее, «Храм Вельзевула» не только существовал, но и активно вмешивался в жизнь и политику, избирая собственных гроссмайстеров.
Они сыграли не последнюю роль в крушении официального Ордена, заключении Жака де Молэ под стражу и его жестокой казни.
Однако Филипп IV получил только часть сокровищ тамплиеров. Предчувствуя арест, Великий Магистр поручил своему другу Гийому де Шарнэ надежно спрятать львиную долю богатств. Гийом выполнил волю гроссмайстера, а впоследствии поместил в тайник сосуд с прахом де Молэ.
Якоб де Шатийон хорошо знал эту легенду, поскольку она была его семейным преданием. Ничего необычного в том, что потомок де Шарнэ в тринадцатом колене свернул с праведного пути предка и примкнул к последователям Сент-Омера не было.
Путь в бездну предопределил еще отец Якоба, офицер французской разведки Сюртэ Рене де Шатийон. В 1944 году он попал в секретную спецгруппу, сформированную союзниками для отправки в Тибет. В то время, ярый мистик Гитлер понял, что победы на Восточном фронте военными методами добиться невозможно и стал искать другие пути. Созданной по личному приказу фюрера команде было поручено отыскать загадочную Шамбалу и повернуть находящуюся там ось мира в благоприятную для Германии сторону. Союзники узнали об этой затее. Атака на Шамбалу была отбита, а Рене Шатийон попал в список героев, павших в ходе тибетской спецоперации.
Его неожиданное возвращение в Париж стало для жены и сына не радостью, а шоком. Восставший из мертвых Рене не был бравым красавцем-офицером, которым его помнили. Пять лет скитаний по Тибету изменили его внешне, превратив в дряхлого старца. Однако духовная метаморфоза была еще страшнее.
Потомок тамплиеров обосновался в убогом, предназначенным под снос доме на окраине Булонского леса, скупил множество старинных книг и проводил за их чтением все время. Тогда-то пятилетний Якоб и услышал о братстве де Сент-Омера и узнал, что его разбитый параличом отец – глава «Храма Вельзевула».
Якоб хорошо помнил слова сидевшего в инвалидном кресле старика, убеждавшего сына в том, что он должен продолжить его великое дело.
– Знаками на твоем пути станут итальянец изгоняющий демонов, оккультист из Америки и слепая англичанка, – нашептывал маленькому Якобу беззубый рот.
В двадцать лет Шатийон стал самым молодым в истории «Храма» гроссмайстером. Поначалу он просто упивался возможностью творить заранее оправданные злодеяния, затем – желание властвовать. Услышав о Форелли Шатийон понял: началась миссия предсказанная отцом.
В отличие от короля и его наследников, отчаявшихся разыскать спрятанные сокровища, «Храм Вельзевула» упорно продолжал заниматься их поисками. Череда предшественников гроссмайстера Якоба обследовала все подходящие для тайника места, но только Шатийон знал верный путь и теперь достиг его конца.
Он преодолел последние ступеньки и оказался в просторном помещении с низким сводчатым потолком. Луч предусмотрительно взятого фонарика выхватил из темноты ряды массивных, окованных медью сундуков.
– Я сделал это! – воскликнул сатанист. – О, отец, я сделал это!
Швырнув фонарь на каменный пол, он поджег воткнутый в стену факел, отбросил крышку ближайшего сундука и погрузил руки в золотые монеты. Колеблющееся пламя факела осветило подземелье целиком. Стало понятно, что тайник делали в спешке: часть драгоценностей не поместилась в сундуки и была навалена грудами на полу. Множество книг и пергаментных свитков, хранивших тайные знания Ордена, создатели тайника сложили у стен.
Когда прошел первоначальный восторг, взгляд Шатийона остановился на небольшом столике из слоновой кости, который стоял в центре помещения. На его, украшенной золотыми пластинами крышке, лежал увенчанный огромным рубином жезл, в котором Якоб безошибочно узнал главный символ власти рыцарей-храмовников. Исключительным правом держать его в руках обладал только сам Великий Магистр. Главный закон Ордена гласил: если святыня оказывался в руках постороннего, братство Гуго де Пайена считалось побежденным и должно было подчиняться победителю.
Шатийон захохотал так, что на мгновение показалось – вместе с ним торжествуют все живые и умершие приверженцы еретического учения гроссмайстера Сент-Омера.
– Альфа и омега! Конец и начало! – завопил Якоб, бросаясь к жезлу. В эти мгновения для него не существовало ничего, кроме золотого символа верховной власти.
Рука, тянувшаяся к жезлу, небрежно смахнула со стола маленькую серую амфору, которая ударилась о каменный пол и вдребезги разбилась. Шатийон так и не успел схватить вожделенный жезл. Горстку высыпавшейся из амфоры серой пыли взметнул невидимый вихрь. Сатанист выругался и принялся тереть запорошенные пылью глаза. Когда он, наконец смог видеть, то ошеломленно попятился. Между ним и столиком стоял высокий седобородый старец в белом плаще.
– Жак де Молэ! – зарычал Шатийон, сразу узнавший Великого Магистра, суровый облик которого видел на старинных гравюрах много раз. – Ты – всего лишь бесплотный дух, истлевшая за семьсот лет груда костей! Сгинь и уступи место тому, кто сильнее тебя!
ebooksa