— О сэр! — отозвался Джон упавшим голосом. — За какую провинность вы гоните меня от себя?
— Ничего подобного, Джон, — заверил его сэр Филип. — Ты остаешься у меня на службе.
— Сэр, — возразил Джон, — по мне, лучше умереть, чем покинуть вас.
— И я, славный Джон, привязался к тебе так, что не хочу разлучаться с тобою, но, став слугой моего друга, ты будешь служить мне. Узнай же: этот молодой человек мой сын.
— Ваш сын, сэр! — воскликнул Джон.
— Не родной сын, но мы родственники, он мой приемный сын и наследник!
— Он будет жить с вами, сэр?
— Да, Джон, и я надеюсь умереть у него на руках.
— Ну, тогда я готов служить ему всей душою и буду стараться изо всех сил, чтобы вы оба остались мною довольны.
— Благодарю тебя, Джон, я не забуду твою искреннюю любовь и преданность. А в знак доверия поведаю тебе об этом джентльмене нечто такое, что подтвердит его право на твое уважение.
— Мне достаточно и того, что ваша милость уважает его, — ответил Джон, — я буду оказывать ему такое же почтение, как и вам.
— Но когда ты лучше узнаешь его, Джон, ты станешь уважать его еще больше. Пока же я лишь скажу тебе, кем не нужно его считать, ведь ты думаешь, что он всего лишь сын Эндрю Туайфорда, не правда ли?
— А что, разве нет? — удивился Джон.
— Нет, хотя жена Эндрю вскормила его и он считался их общим сыном.
— Знает ли про это старый Туайфорд, сэр?
— Знает и может выступить свидетелем, что на самом деле сей юноша — сын моего близкого друга, более знатного, чем я, и ты должен почитать его и служить ему как человеку высокого происхождения.
— Не премину, сэр. А как мне называть его?
— Это ты узнаешь в свое время, а сейчас ступай принеси огня и проводи нас в гостиную.
Когда Джон удалился, сэр Филип сказал, что вопрос об имени надлежит обсудить и решить не откладывая.
— Тебе следует пользоваться вымышленным именем до тех пор, пока ты не сможешь взять имя своего отца. Я бы хотел, чтобы ты отказался от имени твоего приемного отца и выбрал другое, более уважаемое.