Роза Марена

— Ты вся дрожишь, — сказал он и помог Рози слезть.

Она кивнула и, заговорив, обнаружила, что ей приходится делать усилие, чтобы не стучали зубы.

— Это больше от сырости, чем от холода.

И все-таки, казалось, она знала, что дело не в том и не в другом. Чувствовала — где-то в подсознании, — что все обстоит совсем не так безмятежно.

— Ладно, давай закутаем тебя во что-нибудь сухое и теплое. — Он убрал их шлемы, запер зажигание «харлея» и сунул ключ себе в карман.

— Очень удачная мысль.

Билл взял ее за руку и повел по тротуару к ступенькам дома. Проходя мимо радиофицированной машины, он поднял руку и махнул легавому, сидевшему за рулем. Легавый высунул свою руку из окошка в ленивом ответном взмахе, и лучик уличного фонаря блеснул на кольце, которое было у него на руке. Его напарник, кажется, спал.

Рози открыла свою сумочку, вытащила ключ от двери подъезда — в этот поздний час никто другой его не откроет — и повернула ключ в замке. Она плохо соображала, что делает. Все ее хорошее настроение улетучилось, и прежний ужас обрушился на нее, словно бомба, пробивающая в старом здании один этаж за другим. Бомба, которой суждено взорваться в подвале. У нее неожиданно свело живот от жуткого холода, голова трещала, хотя очевидных причин не было.

Она чувствовала что-то, видела что-то и сосредоточилась на усилии вспомнить, что же это было такое. Оттого и не расслышала, как дверца полицейской машины со стороны водителя отворилась. А потом тихонько захлопнулась. Не услышала она и слабый звук шагов по тротуару у них за спиной.

— Рози? — раздался из темноты голос Билла.

Теперь они стояли в вестибюле, но она с трудом различала фотографию какого-то старикашки, висевшую на стене справа, и тощий силуэт вешалки с медными ножками и задранными кверху медными крючками, стоявшей у лестницы. Почему здесь так жутко темно?

Разумеется, потому, что верхний свет не горел, с этим все ясно. Однако возник вопрос потруднее: почему легавый на пассажирском сиденье черно-белой патрульной машины спал в такой неудобной позе, с опущенным на грудь подбородком и фуражкой, так низко надвинутой на глаза, что смахивал на бандита из гангстерского фильма тридцатых годов? Кстати говоря, почему он вообще спал, когда объект, за которым он должен был следить, мог появиться в любой момент? Хейл рассердился бы, если бы узнал об этом, рассеянно подумала она. Он захотел бы поговорить с этим синим костюмчиком. Он захотел бы поговорить с ним по душам.

— Рози? Что случилось?

Она прокрутила в уме назад всю недавнюю картинку, как видеопленку. Увидела Билла, машущего рукой синему костюмчику за рулем, словно говорящего: эй, мол, привет, рад вас видеть. Она увидела легавого, поднимающего руку в ответном приветствии; увидела отражение лучика уличного фонаря, сверкнувшее на кольце. Она была недостаточно близко, чтобы прочитать слова на нем, но в одну секунду догадалась, что там выбито. Множество раз она видела их отпечаток на своей собственной плоти, как штамп на куске мяса.

Исполнительность, Верность, Готовность к Подвигу.

Послышались торопливые шаги за ними — вверх по ступенькам. Дверь резко и с силой захлопнулась. Кто-то приглушенно и тяжело дышал в темноте, и до Рози донесся запах одеколона «Пират».

10

Рассудок Нормана погрузился в очередной длинный провал. Он стоял у раковины в кухне «Дочерей и Сестер» без майки, смывая свежую кровь с лица и груди. Солнце уже опускалось за горизонт и полыхнуло оранжевым светом ему в глаза, когда он поднял голову и потянулся за полотенцем. Он дотронулся до него, а потом, как-то без перехода — даже не успев моргнуть — очутился снаружи, и было уже темно. На голове у него снова была кепка «Уайт Сокс». Еще на нем был плащ «Лондонский туман». Бог знает, где он взял его, но плащ пришелся очень кстати, поскольку над городом быстро сгущался туман. Он провел ладонью по дорогой водонепроницаемой ткани плаща, и ему понравилось это ощущение. Элегантная штучка. Он еще раз попытался вспомнить, как у него оказался плащ, и не смог. Он что, убил еще кого-то? Могло случиться, одолжили друзья или соседи, вполне могло. Все возможно, когда ты в отпуске.

Он взглянул вверх по Трентон-стрит и увидел городскую патрульную машину — в округе Нормана их называли тачками «Чарли». Она стояла в тумане, доходившем до колпаков на колесах, на полпути от него до ближайшего перекрестка. Норман полез в глубокий левый карман плаща — действительно отличный плащ, у кого-то и впрямь недурной вкус — и дотронулся до чего-то резинового и смятого. Он радостно улыбнулся, как человек, пожимающий руку старому другу.

— Ze bool, — пробормотал он. — El toro corrido, — потом полез в другой карман, еще не зная, что он там найдет, но не сомневаясь, что там есть нечто такое, что ему понадобится.