Обезболивающее приехало
В гостиной никого не было. Было пусто, слегка не прибрано и очень тихо.
– Вильям? – позвала я.
Из гостиной двери вели в несколько смежных комнат. Я заглянула во все по очереди и в одной из них обнаружила Беккину пропажу. Вильям спал на широкой кровати, лежа на животе и отвернувшись к окну. Я не видела его лица, но узнала растрепанные волосы и руку, сжавшую в кулаке край одеяла.
Я убедилась, что грудная клетка поднимается и опускается от дыхания, и собралась было уйти, но… что-то насторожило меня. Ковер погасил звук шагов, и я подошла совершенно беззвучно.
– Вильям?
И тут я заметила, что подушка под его головой посерела от пропитавшей ее влаги. Что его волосы совершенно мокрые, а рука, сжавшая одеяло, – мелко-мелко дрожит.
Я медленно протянула руку и убрала с лица влажные пряди…
– Господи, что с тобой?
Его глаза были открыты, челюсти сжаты так, что под кожей ходили желваки, его трясло.
– Что мне сделать? Тебе больно? Вильям!
Я затрясла его за плечо, сквозь латексные перчатки чувствуя горящую в лихорадке кожу.
– Уходи, – пробормотал он хрипло.
– Уходить? Да, конечно… я вызову скорую.
– Даже не думай.
– Если ты умрешь, это будет на моей совести, ты же понимаешь?
– Твоя совесть и так не блещет чистотой, Долорес Макбрайд, – с трудом проговорил он.
– Тем более, – рассердилась я.
Он попробовал перевернуться на спину, с губ сорвался кошмарный стон, словно он лежал не на кровати, а на битом стекле. Мое сердце сжалось от боли и жалости. Я попыталась помочь, но, кажется, сделала только хуже. Он застонал еще громче.
– Я вызываю скорую!