Стигмалион

– Все под контролем, просто иногда возникают проколы.

– Проколы?! – нервно хмыкнула я. – Эти проколы могут убить тебя, ты в курсе?!

– Ты переживаешь за меня? – вскинул бровь он.

Я встала, взяла бутылку, из которой он пил, и ведерко мокрой ваты. Вернулась на кухню и, мысленно прочитав молитву, глотнула остатки воды из его бутылки. Если я ошибаюсь, то согласна на незабываемый уикенд в госпитале. Но если мое безумное предположение верно, то…

Со мной ничего не случится.

А Вильям окажется вторым человеком в мире, прикосновения которого не оставляют на мне ожогов…

Я вернулась в спальню, достала из бокса бинты и начала наворачивать их вокруг его груди. Он стоически терпел, вспотевший и бледный, как полотно. Потом я закончила с перевязкой, ушла на кухню и стала хозяйничать и греметь ящиками в поисках алкоголя. В одном из шкафов обнаружилась бутылка «Бифитера», и я плеснула добрых сто грамм в стакан.

– Обезболивающее приехало, – объявила я, входя в комнату и протягивая ему стакан.

Он взял его и сделал большой глоток. Я присела на край кровати, поджав ногу.

– Почему она не здесь? – спросила я.

Да, почему панику поднимает его сестра, раны перевязывает соседка, а Айви в это время – где она?

– Потому что я не хочу, чтобы она была здесь.

– Ты должен научить ее осторожности. Она не должна прикасаться к твоей коже. Она должна увидеть, чем это чревато…

– Ты не понимаешь.

– Так объясни мне!

– Ожоги, шрамы и боль – я хочу, чтобы это были последние вещи, о которых она будет думать, когда будет оставаться у меня на ночь.

– О да! Ты готов калечиться каждый раз, лишь бы у девочки был потрясный секс.

– Мне не приходится калечиться каждый раз, но в остальном верно.

– Вильям… Оно в самом деле стоит того?

Я заглянула в его глаза – они светились. О, что за непередаваемые мысли отражались в них: мятежность, дерзость, бунт…