Стигмалион

– А ты как думаешь? – спросил он, откидывая на подушку голову. Нотки иронии в его голосе и насмешливая улыбка сорвали мои предохранители. Как он смеет иронизировать, когда я всего лишь пытаюсь образумить его!

– Я думаю, что если бы у нее был разум – она бы понимала, чем это чревато! И если бы она обладала чувством ответственности, то сейчас была бы здесь! И если бы у нее были к тебе хоть какие-то глубокие чувства – она бы ни за что не стала вредить тебе! Итог – она глупая, безответственная и не любит тебя!

– Ты безумно прекрасна в своем гневе, Долорес Макбрайд, – хмыкнул он. – Но я все равно выбираю ее.

– Ч-что?! При чем тут я?! – Мое лицо снова залил румянец. – То, что ты позволяешь ей делать с собой, – это… это дико! И это все, что я пытаюсь донести до тебя, придурок!

– Мне надоело говорить обо мне. Давай поговорим о тебе, – вдруг сказал он, допивая джин и грохая стаканом о прикроватную тумбочку. – А когда ты в последний раз делала дикие вещи, крошка?

«Я больше не делаю диких вещей, Вильям. Стигмалион посадил меня на цепь».

– Ты же дикарка, Долорес. Неудержимая, неукротимая дикарка, которой просто необходимы периодические дозы дикости.

«Например, спускать бешеных собак на людей», – наверняка чуть не закончил он.

– Я переросла… все это и научилась быть вести себя разумно.

Вильям расхохотался, морщась от боли.

– В восемнадцать «все это» только начинается. И когда ты встретишь подходящего человека, Долорес, вот тогда ты расскажешь мне, как много в твоей голове остается разума, когда он прикасается к тебе.

Я забрала у Вильяма стакан, вышла из комнаты и вернулась на кухню. У окна висело большое зеркало, я заглянула в него, и меня начала колотить мелкая дрожь. Губы остались прежними. Кожа не вздулась волдырями и не лопнула, обнажая алые раны, несмотря на то, что уже миновали все дедлайны. Слюна Вильяма не оставила на мне ни следа. Боже правый…

Я плеснула джина в его стакан и сделала глоток. Мне нужно время, чтобы осознать все это в полной мере. И…

Мне нужно выяснить еще кое-что.

На столе лежала распечатанная пачка «Мальборо». Я достала одну сигарету, подержала ее во рту, коснулась кончиком языка и сунула обратно в пачку. Но не полностью, а оставила конец с фильтром торчать над всеми другими сигаретами. Я видела Вильяма с сигаретой в пальцах пару дней назад в парке универа, так что это его добро. Потом вернулась в комнату и протянула ему пачку.

– Экспресс-доставка новой порции обезболивающего.

«Бери ее. Бери ту, что выше всех…»

И он взял. Мои руки тряслись, когда я смотрела, как он раскуривает эту сигарету, обхватив губами.

«Ты не оставляешь на мне ожогов, Вильям, но как ты отреагируешь на меня? Надеюсь, что мое сердце не разорвется прямо сейчас, и я успею выяснить это…»

– А мне можно на вашу маленькую вечеринку? – раздалось за спиной, и я подскочила, выронив на пол пачку. – Извините, было не заперто!