– А если бы и любил? Хочешь солгать мне насчет моих шансов?
– Нет… – начинаю я, но он перебивает:
– Люблю хорошую ложь, – говорит он, поднимаясь и кладя на стол невысокий столбик серебряных монет. – А хорошенькие лгуньи мне нравятся еще больше, что играет тебе на руку. Но есть такая ложь, на которую не стоит даже слова тратить.
Закусываю губу – мне нельзя говорить дальше, чтобы не выболтать секрет Бомбы.
После трапезы мы разделяемся; у каждого в кармане стебли крестовника. Смотрю, как он уходит, и думаю про его слова о Кардане. Я столько прилагала сил, чтобы не воспринимать его как истинного Верховного Короля Эльфхейма, что совсем выпустила из вида, считает ли он сам себя Верховным Королем. И если нет, означает ли это, что он числит себя среди моих шпионов.
Держу путь на квартиру сестры. Хотя для похода по улицам я надела одежду смертных и стараюсь своим поведением не вызывать подозрений, вскоре становится ясно, что в Мэне девушка в камзоле и высоких сапогах для верховой езды привлекает любопытные взгляды. Правда, никто не пугается и не считает меня пришельцем из другого мира.
«Может, она участница какого-нибудь средневекового фестиваля?» – предполагает одна девушка, мимо которой я прохожу. Несколько лет назад она на таком побывала, и ей очень понравился рыцарский турнир. Съела там большую индюшачью ногу и впервые попробовала медовуху.
– Она ударяет в голову, – говорю я. Девушка соглашается.
Пожилой мужчина с газетами замечает, что я, наверное, принимаю участие в постановке Шекспира в парке. Несколько подростков-бездельников кричат мне, что Хэллоуин в октябре.
Воздушный народ, без сомнения, давно выучил этот урок. Не нужно обманывать людей. Они сами себя обманут.
С этой мыслью в голове пересекаю усеянную одуванчиками лужайку, поднимаюсь по ступенькам и стучусь.
Хизер приоткрывает дверь. У нее розовые волосы, которые она недавно покрасила – специально к свадьбе. Секунду смотрит озадаченно, наверное, из-за моего наряда, потом улыбается и отворяет дверь:
– Привет! Спасибо, что согласилась подвезти. Почти все упаковано. У тебя большая машина?
– Конечно, – лгу я и в отчаянии осматриваю кухню в поисках Виви. Как моя старшая сестра собирается действовать дальше, если не сказала Хизер ничего? Если Хизер до сих пор думает, что у меня машина, а не стебли крестовика?
– Джуд! – верещит Оук, срываясь со своего места за столом. Он обхватывает меня руками. – Мы можем ехать? Мы поедем? Я сделал так, что все будут думать, будто я в школе.
– Давай подождем, что скажет Виви, – говорю я и прижимаю его к себе. Оук подрос и стал крепче, чем раньше. Даже рожки выросли, хотя разве могли за несколько месяцев произойти такие изменения? Невероятно.
Хизер щелкает кнопкой кофейника, и тот начинает пыхтеть. Оук забирается на стул, насыпает себе в чашку хлопьев карамельного цвета и принимается есть их сухими.
Бочком пробираюсь в следующую комнату. Здесь стоит рабочий стол Хизер, заваленный эскизами, маркерами и красками. Распечатки ее работ приклеены лентой к стене над столом.
Кроме работы над комиксами Хизер часть времени отводит заказам из копировальной мастерской, чтобы оплачивать счета. Она полагает, что Виви тоже работает, что может быть вымыслом, а может, и нет. В мире смертных для народа есть работа, только не такая, о которой рассказывают смертной подружке.
Особенно если она не подозревает, что ты – не человек.