– Пейте, Константин Сергеевич, пейте, остынет, пока я тут произношу свои филиппики. Ну, как вам моя гипотеза? Всё ведь отлично объясняет. Есть мотив. Есть средство. Всё есть, всё сходится. Не надо ничего придумывать. А что этот человек – «Мельников», или как там его настоящая фамилия, – что он рассказал Бешеному, это как раз и есть то объяснение, какое необходимо здесь и сейчас для человека нашего временного потока. Не выдавать же Йоське все секреты и все тайны!..
– Согласен, логично, – кивнул Две Мишени. – Фантастично, но логично. Борьба двух групп из
– А поскольку история у нас уже пошла по-иному, хотя далеко и не во всём, – подхватила Ирина Ивановна, – «группа Н» – Никанорова – и пытается «всё исправить», в своём понимании, конечно же. И, помня всё, прочитанное об
– Однако он остался жив…
– Так и исполнителей не так-то просто найти. И тем более не так-то просто проникнуть в Военно-медицинскую академию. Сами знаете, туда кого попало не пропустят. И фокусы с переодеваниями не помогут.
Подполковник кивнул.
– Тем не менее Илью Андреевича охранять надо. При нём, как при жертве вооружённого нападения, о коем ведётся следствие, и так должен состоять жандарм, но я добьюсь усиления. Потому что по горячим-то следам могли и не рискнуть, а теперь, когда всё успокоилось, глядишь, решатся – пойдут добивать.
– Могут. Но, во всяком случае, Иосиф Бешанов пока что в казённом доме и там пребудет, я надеюсь, очень долго. Он, конечно, не полнолетний, к повешению могут и не приговорить… кто знает.
– А вот Вере Солоновой ходить к эсдекам больше нельзя, – заметил Две Мишени. – Она очень храбрая девушка, запуталась, но нашла в себе силы выбраться. Теперь же, после ареста Бешанова, её заподозрят.
– Не успеют, если вслед за Йоськой отправится и тот, кто его в это дело вовлёк. Господин Валериан Корабельников.
– А какие против него доказательства?
– А их и не надо. Достаточно, чтобы он назвал на допросе имя Бешанова. Потом его можно и выпустить – зато Вера будет ни при чём.
Две Мишени аккуратно опустил чашку.
– Тогда, Ирина Ивановна, нельзя терять ни минуты. Я самолично отправлюсь в Охранное отделение, здесь, в Гатчино. А вы лучше всего ложитесь спать – уроки-то завтра в корпусе никто не отменял!..
Интерлюдия
Было очень хорошо сидеть в не слишком большой, но уютной гостиной – она же библиотека – дачи Марии Владимировны и Николая Михайловича Онуфриевых. Было очень хорошо забираться с ногами в старое кресло с высоченной спинкой и читать – здесь было множество книг, наверное, даже больше, чем в их школьной библиотеке. Стояли ряды серо-голубых обложек «Нового мира», жались друг к другу легкомысленно-пёстрые «Советские экраны», ждали своей очереди «Костры» и «Пионеры». Да и от «Мурзилки» Юля бы не отказалась, хотя вроде как была уже «большая». Да что там «Мурзилка», ей и «Весёлые картинки» были интересны, там печатались рисованные истории про Карандаша и Самоделкина. И вообще «Клуб весёлых человечков»!.. И ничего, что это «для малышей», и пусть Игорёк подсмеивается!..
Если честно, даже «Весёлые картинки» были лучше пафосного «Пионера». По его страницам маршировали какие-то невообразимые пионерские дружины, где все «высоко несли гордое звание советского пионера», с трепетом относились к красному галстуку, страдали, если их «разбирали на совете дружины», трепетали при звуках горнов…
У Юльки в школе всё было не так. Впрочем, даже в «Пионере» порой об этом говорили. Например, хороший писатель Крапивин. Как раз в свежем, майском, номере журнала был его рассказ не рассказ, статья не статья – про мальчика Владьку, хорошего горниста, но которого никак не принимали в пионеры (мал ещё), и от этого он очень переживал.
Юлька не верила. Нет, книги Крапивина она любила. «Оруженосец Кашка», например. Всюду, где было «не про пионерию», на страницах были живые мальчишки и девчонки, настоящие, всамделишные. Но стоило появиться красному галстуку…
ebooksa