– Итак, господа, – начал он, – я внимательно вас слушаю. Прошу излагаться как можно яснее.
Никто не ожидал, что жертва поведет себя так спокойно и уверенно. Все думали, что Тихон будет ползать на коленях, умолять о пощаде, клясться в своей невиновности и просить прощения. Стало очевидным, что ситуация вышла из-под контроля.
Внезапно из толпы вышел Иван Андреевич. Не говоря ни слова, он взял Милу за руку и повел в сторону.
– Нет, не трогайте меня. Оставьте в покое. Я должна быть рядом с ним.
Иван не слушал ее. Его старческие руки держали мертвой хваткой. Он вел ее в сторону колодца. Когда отпустил, то буквально придавил своим телом, не давая ей и шагу ступить.
– Им нужен крайний, понимаешь? Они должны испустить пар. Выпустить агрессию, так сказать. Наказать.
– Нет, это вы не понимаете, он не виновен. Тихон непричастен. Пусть эти люди его отпустят.
– Глупая, он все равно не жилец. Ты только сделаешь хуже себе. Толпа тебя порвет вместе с ним. Я не могу допустить этого.
– Вы не понимаете.
– Пойдем отсюда.
– Нет, – крикнула она, – вам не удастся заставить меня. Я останусь здесь, с ним.
Тем временем толпа громко заревела. Кто-то принес допотопный пистолет со времен революции. Демонстративно выстрелил вверх, призывая остальных к справедливой борьбе. Теперь люди почувствовали себя уверенней.
– Застрелим его как собаку и делу конец!
– Пусть сначала вернет награбленное, а там посмотрим, как поступить.
Все понимали, что живым его не отпустят. Пусть расплачивается за их страхи. Они давно точили на него зуб.
– Расхаживает по нашей деревне как барин.
– Поди, выискивает, что своровать в следующий раз.
– Нашел дураков!
Разгоряченная толпа снова кинулась к невозмутимому Тихону. Десятки глаз смотрели на него. Повисла пауза. Никто не хотел начинать расправу первым. Люди переглядывались меж собой.
Все было бы иначе, если бы Тихон начал сопротивляться и кричать. Если бы он был слабым и нерешительным. Однако Тихон не собирался упрощать им задачу.