– Вы ведь понимаете, что это нелогично? – продолжил детектив Кэллаган.
– Понимаю. Есть что-нибудь еще, что заслуживает моего внимания?
– Да. Мисс Тейлор оставила предсмертную записку. То есть, не знаю, можно ли ее назвать таковой…
Первым, на что я обратил внимание, была бумага, которую детектив положил передо мной. Дорогая и качественная, чем-то похожая на мою бумагу для писем, но, тем не менее, такой бумаги я дома не держал. Потом я обратил внимание на ручку, которой пользовался автор записки. Зеленые чернила, тонкое перо, позволявшее с наибольшей точностью передать все росчерки и завитушки. Я писал паркером с более широким пером – как и у всех врачей, почерк у меня был ужасным, росчерки и завитушки точно передавать не требовалось, а тонкое перо сделало бы написанное абсолютно нечитаемым. И только после этого я вгляделся в почерк. Он не принадлежал Кэт – это я мог сказать точно. Это был почерк Беатрис. Он был достаточно узнаваем для того, чтобы исключить вероятность ошибки. «Иногда люди уходят для того, чтобы хранить дорогих людей», значилось в записке. Прочитал я это с трудом – строчки плыли перед глазами, голова кружилась, и сейчас больше всего на свете мне хотелось прилечь.
– Что скажете? – подал голос детектив Кэллаган.
– Мы можем продолжить нашу беседу позже, детектив? К примеру, завтра? Мне необходимо отдохнуть, но завтра, обещаю, я загляну к вам.
– Вы уверены, что с вами все в порядке, доктор? Может, мне позвать врача?
– Какого, черт побери, врача? Я сам врач! – Я положил голову на спинку кресла. – Что еще надо вам сказать для того, чтобы вы убрались? Может, встать перед вами на колени?!
Детектив Кэллаган примирительно кивнул, поднялся и сделал знак полицейским собираться. Я смотрел на то, как они выходят из кабинета, дождался, пока за ними закроется дверь, но поднялся из кресла только спустя несколько минут – головокружение ослабло, и это означало, что в ближайшие десять минут я не упаду в обморок посреди своего же кабинета.
В спальне я разулся, снял пиджак и, не раздеваясь, опустился на кровать. Происходящее по своей иррациональности приближалось к романам Кафки с одной разницей: это была реальная история, а не сюжет с выдуманными персонажами. Несмотря на двойную дозу успокоительного, меня трясло от всего пережитого. Если бы я вышел на улицу в таком состоянии, то убил бы кого-нибудь, а потом об этом и не вспомнил.
Запрыгнувшая на кровать Афина потерлась теплым боком о мою руку, намекая на то, что ей хочется внимания. Я погладил ее, она довольно заурчала, перевернувшись на спину и блаженно замерев, после чего снова свернулась клубочком и прижалась ко мне.
Я открыл портсигар и изучил его содержимое. Обычных сигарет оставалось всего несколько штук, и следовало на днях купить пачку, а сигареты с опиумом были на месте. Я достал одну из них и, разминая в пальцах завернутый в коричневую бумагу табак, вспоминал, куда положил остальные. Вспомнил, что они лежат в одном из ящиков стола, щелкнул зажигалкой и закурил. Ощущение легкости и умиротворения, приходящее сразу после нескольких затяжек, не могло даровать даже самое сильное снотворное. Я положил голову на подушку и замер, глядя в потолок. Проблемы отдалялись, меня снова клонило в сон, и вот уже мистические совпадения были далеко, так далеко, что, казалось, их не существует.
Скорее всего, опиум оказывал такой быстрый и сильный эффект потому, что с успокоительным я злоупотребил. В какой-то момент я закрыл глаза и почувствовал, что засыпаю, но к реальности меня вернула Афина: она прыгнула мне на грудь и потерлась холодным влажным носом о мою щеку. Я приподнял голову и посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на тлевшую в пальцах сигарету. Кошка осторожно, хотя и не без любопытства, вдохнула сладковатый дым, обеспокоенно поскребла ткань рубашки наполовину выпущенными коготками, чихнула, выражая свое отношение к наркотикам, и вернулась на свое законное место под моим боком. Я сделал пару последних затяжек, потушил сигарету, отставил пепельницу и через пару минут уже спал глубоким сном.
Проснулся я в начале первого следующего дня. Спал так крепко, что не услышал ни будильника, ни сотового телефона – а последний, судя по количеству неотвеченных вызовов, звонил каждый час минимум дважды. Я перезвонил Ванессе, сообщив, что завтра обязательно появлюсь, потом набрал номер детектива Кэллагана и сказал ему то же самое. Положив телефон на место, я вспомнил, что со вчерашнего обеда ничего не ел, и следовало бы перекусить. Но вместо того, чтобы пойти на кухню, я снова закрыл глаза, проспал еще пару часов и заставил себя встать с кровати только тогда, когда за окном начало темнеть.
События прошедших дней, как и вчера, казались мне бредом сумасшедшего – ничего не изменилось. Я приготовил себе ужин, но не смог съесть даже ложку салата, а поэтому ограничился кофе и сигаретой и отправился в клуб – мысль о том, что вечером я буду предаваться своим мыслям в одиночестве, привлекательной мне не казалась.
Адам приходил на час, а то и на два раньше меня для того, чтобы разобраться со счетами и с документами. Сегодняшний вечер не стал исключением: он сидел за столом, обложившись бумагами, и что-то считал на калькуляторе.
– Весь в делах, – заговорил я, снимая плащ.
Адам поднял голову и пару секунд изучал меня, после чего отложил калькулятор и поднялся из кресла.
– Ну и ну! Я был уверен, что ты останешься дома! То есть, я имел в виду, тебе не нужно было приходить, я понимаю ситуацию, и я бы справился без тебя!
– Ты ужасно выглядишь, – уведомил меня он. – Надеюсь, ты не пил?
ebooksa