Вкус ужаса. Коллекция страха,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Если тебе хоть на секунду показалось, что я уйду из этого места, не забрав с собой то, что мне приказали получить, ты фатально меня недооцениваешь. — Он шагнул ближе и вжал дуло «Люгера» в морщины на ее лбу. — Так ты признаешь, что знаешь это существо?

Матушка О’Сайрус кивнула, не глядя ему в глаза, и Стейнекер довольно кивнул в ответ.

— Ты отведешь меня к нему.

— К ней, герр фельдмаршал.

Волна паники затопила его, когда он наконец встретился с ней глазами. Грюнвальд и Киммель вскочили со своих мест, вытаскивая пистолеты.

— Нет, — тихо сказала матушка О’Сайрус, — это не я.

Стейнекер опустил оружие, Киммель и Грюнвальд с трудом скрыли облегчение.

— Это сестра, которая основала наш орден. Наша мать–основательница.

— Ты сказала, что этот орден существует уже двести лет.

Матушка О’Сайрус кивнула, и Стейнекер снова поднял пистолет.

— И ты хочешь, чтобы мы поверили, будто эта женщина до сих пор живет здесь?

— Господь наделил ее многими силами. Один из его даров — долголетие вне пределов человеческого понимания.

— И она ваш некромант? — Стейнекер повысил голос, и в зале воцарилась внезапная тишина. Только поленья в камине продолжали трещать. — Отвечай! Она ваш некромант?

Матушка О’Сайрус смотрела на них с молчаливой уверенностью.

— Отведи нас к ней, — тихо и настойчиво сказал он. — Сейчас же.

Длинный каменный коридор поначалу был обрамлен жутковатыми железными подсвечниками, совершенно пустыми. Канделябры, которые несли сестры, освещали только Стейнекера, его офицеров и шестерых вооруженных солдат.

Майор Грюнвальд, замыкавший процессию, смотрел на свою приметную тень со странной формой головы. Тень скользила по стене, и на лбу ее отчетливо просматривались два небольших рога, чуть выше уровня ушей. Он посмотрел на солдат, шагавших впереди, но дула их ружей не могли отбрасывать тени, создававшие странный эффект.

— В этой части аббатства нет освещения? — спросил Киммель.

— Только не для матери–основательницы, — ответила матушка О’Сайрус и заметила подозрительный взгляд Стейнекера. — Она не выносит света.

— Почему вы держите ее взаперти?