Монахиня Адель из Ада

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не говорите так, мне их жалко…

— А если жалко, тем более не должна отказываться!

— Я и не отказываюсь, просто не люблю, когда о ветеранах говорят, будто они кровь свою весело проливали, а теперь их хлебом не корми — дай похвастаться…

Руководитель всех убогих сделал паузу. Затем елейно произнёс.

— Ты, я вижу, любишь всех военных, лю-ю-юбишь, да?

— Как же мне их не любить, сказала Фросенька, — коли не только тятенька, но и матушка моя, оба родителя были военными…

Капитан улыбнулся, но как-то невесело.

— Ты ведь уже знаешь, что любовь бывает разной…

— Знаю! — выкрикнулая Фросенька, не боясь разбудить гостей, давно храпевших за стенкой.

Начальник ветеранов традиционно «сделал пальчиком», мол, тсссс.

— Всю ширь её тебе лишь предстоит узнать. Ты ведь так молода… Готова ли ты к разной любви?

— Если будет настоящая любовь — готова.

Капитан, слегка помедлив, выдал заключительную фразу:

— Ну, а для того, чтобы выведать получше…

— Кто чем дышит?

— Да… Нужно много-много, долго-долго побеседовать. Начнём с бесед, согласна?

Как было Фросеньке не согласиться. Она всегда мечтала о большой любви.

Прежде чем знакомить Фросеньку с ветеранами и вручать ей благородную миссию исцеления раненых душ, капитан предложил ей потренироваться на более молодых и не так сильно потрёпанных жизнью военных.

— Они ещё не озлоблены, тебе с ними будет легче…

Благодетель стал приводить офицеров. Для приёмов выделил Фросеньке комнату, как обещал. То был не кабинет, скорее спальня, но стол там имелся, и не один.