— Не говорите так, мне их жалко…
— А если жалко, тем более не должна отказываться!
— Я и не отказываюсь, просто не люблю, когда о ветеранах говорят, будто они кровь свою весело проливали, а теперь их хлебом не корми — дай похвастаться…
Руководитель всех убогих сделал паузу. Затем елейно произнёс.
— Ты, я вижу, любишь всех военных, лю-ю-юбишь, да?
— Как же мне их не любить, сказала Фросенька, — коли не только тятенька, но и матушка моя, оба родителя были военными…
Капитан улыбнулся, но как-то невесело.
— Ты ведь уже знаешь, что любовь бывает разной…
— Знаю! — выкрикнулая Фросенька, не боясь разбудить гостей, давно храпевших за стенкой.
Начальник ветеранов традиционно «сделал пальчиком», мол, тсссс.
— Всю ширь её тебе лишь предстоит узнать. Ты ведь так молода… Готова ли ты к разной любви?
— Если будет настоящая любовь — готова.
Капитан, слегка помедлив, выдал заключительную фразу:
— Ну, а для того, чтобы выведать получше…
— Кто чем дышит?
— Да… Нужно много-много, долго-долго побеседовать. Начнём с бесед, согласна?
Как было Фросеньке не согласиться. Она всегда мечтала о большой любви.
Прежде чем знакомить Фросеньку с ветеранами и вручать ей благородную миссию исцеления раненых душ, капитан предложил ей потренироваться на более молодых и не так сильно потрёпанных жизнью военных.
— Они ещё не озлоблены, тебе с ними будет легче…
Благодетель стал приводить офицеров. Для приёмов выделил Фросеньке комнату, как обещал. То был не кабинет, скорее спальня, но стол там имелся, и не один.