— Я хотел сказать, что мои ключи всегда при мне. А про чужие ключи я понятия не имею. Простите великодушно, с испугу наплёл небылиц… Мерзавец я, негодяй, скотина и больше никто…
Косарь снова вмешался.
— Дежурная дама ему каждый шаг диктовала!
— А почему она другим не диктовала? Между прочим, ходят слухи, что она к дворнику неравнодушна… Есть показания свидетелей!
Косарь взмолился:
— Позвольте сказать!
Следователь хлопнул папкой по столу.
— Не позволю! Вас, господин Уткин, я попрошу покинуть помещение, а вы, господин Голубцов, останьтесь!
Косарь поднялся со стула.
— Как прикажете, Владислав Акимович…
После ухода косаря следователь повёл допрос наирезчайшим тоном.
— Ну-с, теперь, когда мы остались одни, может быть, вы расскажете мне то, что не решались говорить при своём приятеле? У вас ведь имеются тайны, даже от ближайших друзей, ведь имеются секреты, правда?
— Никак нет-с! Мы завсегда всё друг-дружке рассказываем!
— Например?
— Ну, к примеру… Только вы не говорите месье косарю… господину Уткину, что я вам его секреты выдал…
Следователь прыснул, достал носовой платок.
— За кого вы меня принимаете? Могила! Излагайте, прошу вас, какие тайны поведал вам господин Уткин?
— У него, к примеру, пассия имеется… на кухне…
— Ну, это уже не новость. Хорошо устроился ваш «месье косарь»!
— И я о том же! Так хорошо устроился, что даже меня не раз приглашал пойти с ним, отобедать, пока никто не видит…