Монастырь дьявола

22
18
20
22
24
26
28
30

Он мог бы поклясться на чем угодно, что книга была выдана позже, и она врет, но спорить было бессмысленно.

– А вторая книга?

– Вторая есть. Сейчас я могу ее вам выдать. Но на два часа, не больше!

– А первая выдана тоже на несколько часов? Может, мне имеет смысл подождать?

– О, вы не дождетесь! Книга выдана на руки по специальному разрешению из университета, и мы не знаем, сколько ее будут держать! Книгу, между прочим, взяли для научной работы, а не для развлечений!

– Мне она тоже нужна не для развлечения!

– Как знать! В последние годы все помешались на мистике, а книга, которую вы спрашиваете, содержит особый мистический смысл. В ней собраны описание и классификация духов, составленная инквизиторами за период их деятельности. Подобную книгу читают либо для серьезной научной работы, либо преследуя темный, злой умысел.

– И кто же ее взял?

– Мы не даем сведений о своих посетителях! Но я запишу вам номер телефона, и через неделю вы сможете сюда позвонить.

Он получил свободную книгу на руки и медленно направился к одному из столов в глубине, подальше от неприветливой регистраторши. Толстый том пах плесенью и пылью, но теплую кожу древнего фолианта приятно было держать в руках. Он успел открыть только первую страницу, когда голос, раздавшийся прямо над ухом, оторвал его от книги. Но еще раньше он почувствовал пряный, необычный запах духов. Очень странных духов – с нотками горящей древесины, перебивавших абсолютно все.

– Надеюсь, я не сильно вас расстроила?

Девушка стояла, опираясь о его столик, кокетливо прислонившись бедром, и по ее акценту он понял, что она иностранка, скорей всего, американка. Она была похожа на американскую туристку. Ей было не больше 25, но первым в глаза бросался не возраст, а та особенная, броская и манящая красота, заставляющая оборачиваться вслед даже самых серьезных мужчин. Он не был исключением. Внешность девушки поражала, и на какую-то долю секунды он почувствовал себя так, будто его ударили под дых. Он давно уже не смотрел на женщин. Старательно избегал смотреть. В первое время после трагедии вид молодой, живой женщины вызывал у него просто физическую боль. Он ненавидел женщин за то, что они смеются, говорят, дышат, словом – живут. Потом это чувство притупилось, но он все равно избегал физического контакта, не чувствуя в этом никакой необходимости. Боль словно выжгла в его душе все чувства и в свою очередь заполнила душу. Ни на что другое уже не хватало места.

Лицо девушки, стоящей перед ним, поражало, как и фигура. У нее были длинные волосы рыжевато-золотистого оттенка, легкими кудрявыми прядями падающие за спину. Яркие изумрудные глаза, чувственные, ярко-алые губы, безупречный нос. Фигура была безупречной. Большая налитая грудь, худощавые бедра, длинные стройные ноги, руки изящной формы. На ней была короткая юбка алого цвета, черная майка-топ (довольно откровенно обрисовывающая грудь) и черные босоножки на шпильке, делающие ноги еще длиннее. Ее одежда совсем не подходила для строгого сумеречного зала – скорей для улицы, ярко освещенной солнцем. В руке она держала большую, немного мешковатую сумку из черного брезента. Увидев, что он повернул голову, девушка улыбнулась. Ее яркие глаза быстро сверкнули, и ему вдруг почудилось в глубине них что-то хищное, алчное, что-то, словно прячущееся под маской…. Но ощущение было настолько быстрым, что он не мог его объяснить….

– Простите? Разве мы знакомы?

– Нет. Но я надеюсь с вами познакомиться! – засмеявшись, девушка уселась к нему за столик, оперлась локтями и уставилась ему в лицо, – меня очень интересует, кто еще читает такие скучные старинные книги!

– Кто еще?

– Я слышала весь ваш разговор с библиотекарем. Книгу, которую вы ищите, взяла я.

– Вот как?

– Это моя тема, научная работа, над которой я работаю уже не один год. Я сотрудник университета и пишу серьезную историческую работу. А что пишите вы? Подождите, не отвечайте! Я постараюсь сама угадать! В университете вы не работаете, в другом вузе, скорей всего, тоже. На сотрудника музея (книжного червя) вы не похожи. Тогда… может быть, вы писатель?

– Нет. Я не писатель.