Механическая принцесса

– Габриэль, – продолжил Консул, – у меня есть к тебе предложение. Оно касается тебя, и только тебя, брату ты о нем рассказывать не должен. Он весь в мать, слишком предан, в данном случае – Шарлотте. Может, эта ненужная верность и делает ему честь, но для нас является лишь помехой. Скажешь ему, что я устал от вашего фиглярства и что мне от вас больше ничего не надо. Ты неплохо умеешь врать и сможешь его убедить в этом, я даже не сомневаюсь. Ну, что скажешь?

Габриэль вздрогнул:

– Что я должен делать?

Уилл переменил позу. В кресле у кровати Джема он просидел уже несколько часов, спина затекла, но уходить он не собирался. Джем мог в любую минуту прийти в себя, и для них обоих было важно, чтобы он увидел рядом парабатая.

По крайней мере, в комнате было тепло. Бриджит развела в камине огонь. Сырые дрова горели с громким потрескиванием, время от времени выбрасывая сноп искр. За окном чернела непроглядная ночь, будто кто-то нанес на стекла матовую краску.

К изножью кровати были прислонены скрипка Джема и его трость с запекшейся кровью. Сам он лежал неподвижно, в лице не было ни единой кровинки. Уиллу казалось, что он впервые видит Джема после долгой разлуки. Джем выглядел изможденным – кожа да кости, и как он не замечал этого раньше?

Уилл не находил себе места. Все последние месяцы Джем умирал, а он не сделал ничего, чтобы помочь ему…

– Уилл, – донесся от двери шепот.

Юноша поднял голову и увидел Шарлотту.

– Тут… кое-кто пришел с тобой повидаться.

Шарлотта отошла в сторону, и в комнату вошел Магнус Бейн. На мгновение Уилл оторопел.

– Он говорит, ты сам его позвал, – с сомнением в голосе произнесла Шарлотта.

На Магнусе был темно-серый костюм. Он с безразличным видом стянул с рук серые лайковые перчатки и теперь постукивал ими по бедру.

– Я в самом деле его звал, – сказал Уилл, будто пробуждаясь от долгого сна, – спасибо, Шарлотта.

В глазах женщины светилась симпатия, но вместе с тем и предупреждение: это будет на твоей совести, Уилл Эрондейл. Она вышла из комнаты, демонстративно закрыв за собой дверь.

– Ты пришел… – сказал Уилл, понимая, что слова его звучат глупо: зачем говорить вслух очевидные вещи? Ему никак не удавалось справиться с замешательством. Видеть Магнуса в комнате Джема было то же самое, что лицезреть рыцаря из сказки в компании адвокатов в напудренных париках, заседающих в Олд Бейли[18].

Магнус бросил перчатки на стол, подошел к кровати и взглянул на Джема – белого и неподвижного.

– Джеймс Карстейрз, – прошептал он.

– Он умирает, – сказал Уилл.

– Вижу. – В голосе колдуна прозвучала тоска. – Ему осталось несколько дней, может быть, неделя.