Что-то тяжелое придавило Джезалю лицо. Щелчок — и нестерпимая боль, какой он еще никогда не испытывал, будто копье, пронзила его челюсть и шею.
Джезаль потерял сознание.
— Я подержу, а ты сдвинь.
— Что? Это?
— Да не выдирай ему зубы!
— Он сам выпал!
— Черт бы тебя побрал, глупый розовый!
— Что происходит? — спросил Джезаль, но вышло какое-то бульканье.
Голова раскалывалась от пульсирующей боли.
— Он приходит в себя!
— Зашивай тогда ты, я подержу.
Что-то крепко, словно тиски, сдавило плечи и грудь. Ужасно болела рука. Джезаль попробовал дернуть ногой, но ничего не вышло — она буквально горела огнем.
— Держишь?
— Ага, держу. Шей!
В лицо вонзился острый предмет. Такого Джезаль не ожидал — он думал, больнее уже не будет. Как же он ошибался!
Джезаль пытался закричать: «Пусти!» — однако раздалось только невнятное «ах-х-ррр».
Он боролся, извивался, пытаясь высвободиться, но тиски сжимались еще туже, еще сильнее болела рука. Манипуляции с лицом напоминали пытку. Верхняя губа, нижняя губа, подбородок, щека — все пылало. Джезаль кричал, кричал, кричал без остановки, но из горла вырывался лишь тихий хрип. И вот когда казалось, что голова взорвется, боль внезапно пошла на убыль.
— Готово.
Тиски разомкнулись, и беспомощный Джезаль безвольно, словно тряпка, откинулся назад. Его голову повернули вбок.
— Отличный шов, просто отличный! Жаль, тебя не было поблизости, когда заштопывали меня. Может, ходил бы по-прежнему красавцем…