Прежде чем их повесят

— Возможно. Правду сказать, штандарт сильно поблек. Драгоценные камни давным-давно ободрали и продали, чтобы купить оружие.

— Сейчас драгоценности — роскошь, но всем нужно оружие. Где сейчас твой юный император?

— Спешит обратно на восток — даже не было времени сжечь мертвых. Он направляется в Дармиум, чтобы осадить город и повесить этого психа Кабриана на стене. Тогда, возможно, мы заживем в мире.

Байяз безрадостно фыркнул.

— Ты хоть еще помнишь, каково это — жить в мире?

— Ты удивишься, сколько я всего помню… — выпученные глаза Захаруса уставились на Байяза. — Но что вообще творится в мире? Как Юлвей?

— Наблюдает, как всегда.

— А как наш брат — позор семьи, как великий пророк Кхалюль?

Лицо Байяза окаменело.

— Он стал сильнее. И начинает действовать. Почуял, что пора.

— А ты, конечно, хочешь его остановить?

— А что еще мне делать?

— М-м-м… Кхалюль, как я слышал последний раз, на юге, а ты движешься на запад. Заблудился, брат? Тут нет ничего, кроме обломков прошлого.

— Здесь и сила прошлого.

— Сила? Ха! Ты не меняешься. Странная у тебя компания, Байяз. Юного Малахуса Ки я, конечно, знаю. Как дела, сказочник? Как дела, болтун? Как мой брат с тобой обращается?

Ки, сгорбившийся на повозке, не шевельнулся.

— Нормально.

— Нормально? И все? Ты, стало быть, в конце концов научился держать язык за зубами. Как ты его научил, Байяз? Мне не удалось.

Байяз бросил хмурый взгляд на Ки.

— Похоже, мне это не потребовалось.