Прежде чем их повесят

— Готов поспорить: того, кто оставил тебе шрам, ты заставила страдать! — сказал Луфар со смешливой ноткой.

Длинноногий захихикал.

— Ну конечно! Наверняка ему пришел ужасный конец! Страшно представить…

— Я сама, — сказала Ферро.

Смех оборвался и затих, улыбки погасли, едва до них дошло.

— Чего? — спросил Логен.

— Что, розовый, оглох совсем? Я сама это сделала.

— Зачем?

— А! — рявкнула Ферро, глядя Логену в глаза через огонь. — Ты не можешь понять, что значит, когда тобой владеют! Мне было двенадцать, когда меня продали человеку по имени Зусман. — Ферро плюнула на землю и проговорила что-то на своем языке. Логен понял только, что это не комплимент. — Он держал место, где девочек обучали, а потом продавали с выгодой.

— Обучали чему? — спросил Луфар.

— А сам как думаешь, идиот? Трахаться.

Луфар пискнул, сглотнул и снова уставился в землю.

— Там я провела два года. Два года, прежде чем удалось стащить нож. Тогда я еще не умела убивать. Я изрезала хозяина, как только могла. И резала себя, прямо до кости. Пока у меня не отобрали клинок, я сократила свою цену вчетверо. — Ферро яростно улыбнулась костру, словно вспоминала день величайшей гордости. — Вы бы послушали, как визжал этот ублюдок!

Логен раскрыл глаза. Длинноногий раскрыл рот. Даже первый из магов, похоже, был потрясен.

— Ты порезала себя сама?

— Ну и что?

Снова молчание. Ветер выл над руинами и вихрился под ними, свистел в щелях между камнями и заставлял пламя плясать.

Больше говорить было не о чем.

Бешеный

Пошел снег, белые хлопья кружились в пустоте за краем скал и превращали зеленые сосны, черные камни, бурую реку внизу в серых призраков.