«Хороший человек? Не думаю, что Салем Реус с этим согласится. Или Гофред Хорнлах, или магистр Каулт, или Корстен дан Вурмс, генерал Виссбрук, посол Ислик, инквизитор Харкер. И еще сотня прочих, разбросанных по исправительным колониям в Инглии или брошенных в Дагоске в ожидании смерти. И все же Арди Вест считает меня хорошим человеком. Странное ощущение, и не скажешь, что неприятное. Так, словно снова стал человеком. Жаль только, что так поздно».
Когда Арди в его черном пальто вышла, Глокта поманил Инея.
— У меня есть задание для тебя, старый друг. Последнее задание. — Глокта опустил ладонь на тяжелое плечо альбиноса и пожал его. — Ты знаешь ростовщика по имени Фолло?
Фрост неторопливо кивнул.
— Найди его и сделай больно. Притащи его сюда и объясни, кого он оскорбил. Все нужно восстановить — и лучше, чем было, поясни ему. Дай ему один день. Один день, а потом найдешь его — из-под земли достань — и начнешь резать. Понял? Сделай мне одолжение.
Иней снова кивнул, розовые глаза блестели в темноте прихожей.
— Нас ждет Сульт, — пробормотала Витари, уставившись на них с лестницы; руки в перчатках барабанят по перилам.
— Еще как ждет. — Глокта подмигнул и похромал к открытой двери. «Мы же не хотим заставлять его преосвященство ждать».
Щелк, клац, боль — таков был ритм шагов Глокты. Уверенный щелчок правого каблука, клацанье трости о звонкие плитки коридора, затем долгое подтаскивание левой ноги, сопровождающееся знакомой пронизывающей болью в колене, копчике и спине. Щелк, клац, боль.
Он шел от доков к дому Арди, в Агрионт, к Допросному дому, и там по всем ступенькам. Хромой. Один. Без помощи. И теперь каждый шаг был мучением. С каждым движением он гримасничал. Он кряхтел, потел и ругался.
«Но черт меня подери, если я замедлюсь».
— Вы не любите облегчать себе жизнь? — пробормотала Витари.
— А зачем ее облегчать? — отрезал он. — Можно утешаться мыслью, что эта беседа вполне может стать для нас последней.
— Тогда почему вы идете? Можно ведь сбежать?
Глокта фыркнул.
— Если это незаметно, поясню, что я исключительно плохой бегун. И еще мне любопытно.
«Любопытно, почему его преосвященство не оставил меня там гнить с остальными».
— Ваше любопытство может кончиться для вас смертью.
— Если архилектор желает моей смерти, хромать в другую сторону бесполезно. Я лучше приму смерть стоя. — Глокту перекосила внезапная судорога в ноге. — Или, может, сидя. Но лицом к лицу, с открытыми глазами.
— Это ваш выбор, как я понимаю.