«С каких это пор?»
Глокта с кряхтением опустился в кресло, лишь мельком взглянув — не торчит ли из сиденья отравленный шип. Тем временем сам архилектор рывком открыл дверцу шкафа и рылся внутри.
«Достанет заряженный арбалет и прострелит мне горло?»
Но из шкафа появились лишь два бокала.
— Полагаю, самое время для поздравлений, — бросил он через плечо.
— Что? — Глокта только моргнул.
— Поздравления. Блестящая работа. — Сульт улыбнулся ему, аккуратно опуская стаканы на круглый столик и со звоном вынимая пробку из графина.
«Что ответить? Что ответить?»
— Ваше преосвященство… Дагоска… скажу откровенно. Город был на краю падения, когда я уезжал. И очень скоро он будет захвачен…
— Разумеется, будет. — Сульт отмел все, легко взмахнув рукой в белой перчатке. — Удержать город не было ни малейшего шанса. Я рассчитывал только на то, что вы заставите гурков заплатить! И как вам это удалось, а, Глокта? Как удалось!
— То есть… вы… довольны? — Глокта с трудом осмелился произнести это слово.
— Я в восторге! Если бы я сам писал историю, я не мог бы придумать лучше! Бездарность лорда-губернатора, вероломство его сына — все это ясно показало, как мало мы можем полагаться на официальные власти в случае кризиса. Предательство Эйдер вскрыло двуличность торговцев, их сомнительные связи, их прогнившую мораль! Торговцы пряностями разогнаны, как и торговцы шелком: их права на торговлю — в наших руках. И те, и другие отправлены в выгребные ямы истории — и власти торговцев конец! Только инквизиция его величества осталась непоколебимой перед лицом самого жестокого врага Союза. Видели бы вы лицо Маровии, когда я предъявил признания открытому совету! — Сульт наполнил бокал Глокты доверху.
— Вы очень добры, ваше преосвященство, — пробормотал Глокта, пригубив вино. «Вино прекрасное, как всегда».
— А потом он выступил в закрытом совете — обратите внимание, прежде короля — и объявил во всеуслышание, что вы не продержитесь и недели, стоит гуркам начать осаду! — Архилектор залился смехом. — Жалко, вас там не было. Уверен, он добьется большего, ответил ему я. Уверен, он добьется большего.
«Да уж, всемерная поддержка».
Сульт хлопнул по столу ладонью в белой перчатке.
— Два месяца, Глокта! Два месяца! С каждым днем он все больше выглядел идиотом, а я — героем… вернее, конечно, мы, — поправился он. — Мы выглядели героями, и мне оставалось только улыбаться! Я просто видел, как они с каждым днем отодвигают кресла от Маровии и двигаются ко мне! На прошлой неделе они проголосовали за дополнительные полномочия для инквизиции. Девять голосов против трех. Девять против трех! На следующей неделе мы пойдем дальше! Как вам, черт побери, это удалось? — архилектор выжидательно смотрел на Глокту.
«Поддался банку, который финансировал торговцев шелком, подкупил самого ненадежного в мире наемника. Затем убил беззащитного эмиссара под предлогом переговоров и пытал служанку, превратив ее тело в фарш. Да, еще отпустил самого главного предателя на свободу. Все это, без сомнения, геройские поступки. Как мне удалось?»
— Рано вставал, — пробормотал он.
От Глокты не укрылся огонек в глазах Сульта.