Ищейка сглотнул.
— Придется пропихнуть ее насквозь.
— Нет, — пробормотала она, широко раскрыв глаза. — Нет.
— Так нужно.
Она захрипела, когда Ищейка взялся за стрелу и сломал ее пополам, накрыв ладонями сломанный конец.
— Нет, — захныкала она.
— Только держись, девочка, — пробормотал Тридуба на общем языке, снова беря ее за руки. — Только держись. Давай, Ищейка.
— Нет…
Ищейка, стиснув зубы, нажал на сломанную стрелу. Катиль дернулась и словно вздохнула, глаза закатились, она потеряла сознание. Ищейка повернул ее набок и увидел острие стрелы, торчащее из спины.
— Порядок, — пробормотал он. — Она прошла насквозь.
Он взялся за стрелу чуть ниже лезвия и вытянул, осторожно поворачивая. Следом за обломком брызнула кровь, но не слишком много.
— Хорошо, — сказал Тридуба. — Думаю, легкое не задето.
Ищейка пожевал губу.
— Это хорошо. — Он взял свернутый бинт, приложил к кровоточащей ране на спине и стал наматывать бинт вокруг груди Катиль. Тридуба приподнимал ее, когда Ищейка накладывал бинт снизу. — Хорошо, это хорошо. — Он повторял это снова и снова, накладывая бинт, шевеля неуклюжими холодными пальцами как можно быстрее, пока не закончил повязку. Его руки были в крови, повязка была в крови, живот и спина Катиль были покрыты розовыми отпечатками от его пальцев и полосами крови и грязи. Ищейка снова натянул на нее рубашку. Он потрогал ее лицо — теплое, глаза закрыты, грудь мягко двигалась, от дыхания поднимался пар.
— Нужно одеяло. — Он поднялся порылся в мешке, достал свое одеяло, разбрасывая остальное вокруг. Он развернул одеяло, встряхнул и накрыл Катиль.
— Так теплее? А? Хорошо и тепло. — Ищейка подоткнул одеяло со всех сторон, защищая от холода. Обернул одеялом ноги. — Так теплее.
— Ищейка.
Тридуба склонился над ней, прислушиваясь к дыханию. Потом выпрямился и медленно покачал головой.
— Умерла.
— Что?