— Союз будет считать нас сборищем трусов.
— А кого заботит, что они подумают? — ответил кто-то.
Красная Шляпа шагнул ближе к Логену.
— Понимаешь, вождь, мне плевать, если какой-то незнакомый козел назовет меня трусом. Я и без того пролил достаточно крови. Мы все пролили немало крови.
— Ха, — усмехнулся Логен. — То есть вы хотите остаться здесь?
Красная Шляпа пожал плечами.
— Ну, по-моему…
Он закричал, когда лоб Логена врезался в его лицо и разбил ему нос, как орех на наковальне. Кровь потекла по его подбородку, и Красная Шляпа рухнул на спину в грязь.
Логен повернулся, и его лицо изменилось. Теперь это было лицо Девяти Смертей — холодное и мертвое, ко всему безразличное. Это было легко сделать. Гримаса была привычной, как любимая пара сапог. Его рука нащупала холодную рукоять меча Делателя, и все подались назад, отпрянули, перешептываясь.
— Еще кто-нибудь из вас, говнюков, желает высказаться?
Парень у дерева отбросил фляжку и вскочил. Логен посмотрел на каждого из упрямцев, и все они переводили взгляд на деревья, в сторону, на землю или кудато еще, но не на него. Пока он не дошел до Трясучки. Этот длинноволосый паршивец смотрел прямо ему в глаза.
Логен сощурился.
— Ты?
Трясучка покачал головой, его волосы взметнулись.
— О нет. Не сейчас.
— Скажешь, когда созреешь. Когда любой из вас созреет. А до того я хочу, чтобы вы поработали на славу. К оружию! — прорычал он.
Мечи и секиры, копья и щиты были приведены в боевую готовность. Люди засуетились, они занимали места в строю и даже соревновались за то, чтобы оказаться в первых рядах. Красная Шляпа тоже поднялся, он морщился, прижимая руку к окровавленному лицу. Логен посмотрел на него сверху вниз.
— Если тебе кажется, что я жесток, задумайся. В прежние времена тебе бы выпустили кишки.
— Ага, — прохрипел тот, вытирая рот. — Ты прав.
Логен смотрел, как он уходит к своим бойцам, сплевывая кровь. Хочешь что-то сказать про Логена Девятипалого, скажи, что у него талант делать из друга врага.