Глокта беззубо усмехнулся.
— Именно на это я и рассчитывал.
— Вы пришли, чтобы предложить мне еще один тур коллекторов, смерти и пыток?
— Повторить тот спектакль невозможно, увы. Я потерял всех друзей и большинство врагов одним ударом.
— И гуркская армия уже не с нами.
— Да-да, у них дела где-то далеко.
Он глядел на Арди через стол, а она смотрела в окно на улицу. Дневной свет скользил по ее угрюмому лицу, по шее.
— Надеюсь, у вас все в порядке? — спросила она.
— У меня еще больше дел, чем у гурков. Очень много дел. А как ваш брат? Я собирался навестить его, но…
«Но не уверен, что смогу выдержать собственное отвратительное лицемерие. Я умею причинять боль, а ее облегчение — неизвестный мне язык».
Арди опустила глаза.
— Его все время тошнит. Он худеет и слабеет с каждым днем. Когда я была с ним в последний раз, у него выпал один из зубов. — Она пожала плечами. — Просто выпал, когда он пытался есть. Он едва не подавился. Но чем я могу ему помочь? Чем хоть кто-то может ему помочь?
— Мне искренне жаль слышать это. — «Но это ничего не меняет». — Я уверен, что вы ему очень помогаете. — «Я уверен, что ничто ему не поможет». — А как вы сами?
— Лучше, чем многие. — Арди глубоко вздохнула, собралась и попыталась улыбнуться. — Не хотите ли вина?
— Нет, но это не должно останавливать вас.
«Я знаю, вы никогда не останавливаетесь».
Но она подержала бутылку в руке какое-то мгновение, а потом поставила на место.
— В последнее время я стараюсь меньше пить.
— Я всегда считал, что это правильно. — Он тихо шагнул к ней. — Вас теперь тошнит по утрам?
Она отвела глаза, и у нее на шее от напряжения выступили тонкие жилки.