Мудрость толпы

Солнце ярко блестело на крыше надвратной башни, но Рикке ощутила в воздухе холодок, когда армия Черного Кальдера раскинулась под стенами Карлеона. Впрочем, наверное, любой почувствует себя немного зябко, глядя на тысячи людей, готовящихся его убить.

– Пришли, значит, – констатировала она, опуская подзорную трубу. – Похоже, они по дороге сильно перепачкались. Ты только глянь, в каком виде эти ублюдки!

Трясучка медленно кивнул.

– Но и количество тоже впечатляет.

Он прихорошился к битве, как мог – в сверкающей кольчуге, с боевым рогом у пояса, седые волосы связаны сзади аккуратно, как у невесты, щит заново выкрашен красным, с нанесенным на него знаком Долгого Взгляда: зияющий черный зрачок точно посередине.

– Да уж… – Рикке поискала уместную шутку, но поблизости не оказалось ничего подходящего. Особенно учитывая, что ее желудок пытался взобраться вверх по пищеводу, видимо, желая вылезти наружу и дать деру.

Все новые и новые войска сыпались через гряду холмов на севере, между скользившими по земле тенями быстро движущихся облаков, и выстраивались неровными шеренгами в полях вокруг города, где последние клочки снега, бледные и грязные, еще цеплялись за ложбины.

Прямо скажем, народу тут была целая куча. Наверное, столько же, сколько Черный Кальдер привел на битву под Красным холмом. Гораздо больше, чем рассчитывала Рикке. Ее собственные люди, расставленные наверху стен Карлеона, выглядели жидковато. Они выглядели одинокими и беспокойными – карлы Уфриса, служившие еще ее отцу, которых забросило далеко от дома, под водительством женщины, которая с каждым днем выглядела все сомнительнее.

Рикке доверяла своему суждению еще меньше, чем они. Она видела кое-что там, в холмах, когда ведьма татуировала руны вокруг ее глаза. Осколки и фрагменты. Достаточно, чтобы предположить, что ждет впереди. Но далеко не достаточно, чтобы быть уверенной.

– У них лестницы, – заметила Корлет. Ее волосы полоскались возле стиснутых челюстей, штандарт Долгого Взгляда полоскался наверху.

– Много лестниц, – добавил Трясучка.

– У них вообще всего много, – отозвалась Рикке. – Будем надеяться, что они хотя бы пушки не притащили!

Она разразилась смехом, но едва не подавилась им. Пришлось неловко сглатывать едкую гадость, щекочущую в горле.

– Они ведь не притащили пушки? Что у них там в повозках? – Она прищурилась, глядя в подзорную трубу. – Это что… кости?

– Небось Жилец Курганов. У этих ребят из-за Кринны вечно какие-то странные идеи. Стучащий Странник, как я слышал, был вне себя от мысли о водопроводе.

– Ну, а кому интересно умереть от рук людей, у которых нет никакого хобби?

Рикке набрала полную грудь холодного воздуха и выдохнула. Так или иначе, а дело кончится сегодня. Все те счеты, которые завязались, когда Скейл Железнорукий вторгся в Протекторат много месяцев назад. И даже еще более ранние – когда ее отец пообещал Черному Кальдеру, что вырежет на нем кровавый крест, во время битвы при Осрунге. Когда Черный Кальдер много лет назад убил Форли Слабейшего. Когда ее отец и Девять Смертей дрались за Бетода, а потом против него, по всему Северу и обратно, в оба конца оставляя за собой вереницу трупов. Одна распря рождалась из другой, кровь вытекала из крови – и все это будет улажено сегодня… Или, может быть, это глупо – так думать. Может быть, сегодня просто начнутся новые распри.

– Мне прямо не терпится! – крикнула Рикке, вытягиваясь на цыпочках и выдавливая на лицо улыбку, словно она знала в точности, что им предстояло (хотя на самом деле в ней бурлили сомнения). Она хлопнула Корлет по плечу. Ей нравилось это делать: плечи у девушки были мясистые, и ощущение придавало ей уверенности. – Тебе не терпится?

Корлет сглотнула.

– По правде говоря, я готова обосраться.