Мудрость толпы

Рикке фыркнула:

– Отличный совет!

– Ну и если кто-нибудь захочет обучиться фехтованию, я всегда готов.

И с неловким то ли кивком, то ли полупоклоном Клевер вышел из зала.

– Наше мнение не считается? – буркнула Шолла, выходя за ним вместе с Хлыстом.

Солнце уже опускалось, половина двора была залита ярким светом, другая половина погружена в глубокую тень. В точности, как он говорил Рикке: редко бывает, чтобы что-то было полностью тем или другим.

– Я решил избавить вас от этого бремени, – сказал Клевер. – Вам обоим будет лучше здесь. Я это знаю, и вы это знаете. И если бы вы немного поразмыслили, то поняли бы, что должны мне об этом сказать, и получилась бы чертовски неловкая сцена. Позвольте мне потешить свою гордость, приняв за вас это последнее решение как ваш вождь.

Он заключил их в смущенные объятия, главным образом для того, чтобы не слушать их возражений.

– Спасибо вам за вашу поддержку в трудные времена! И особенно за ту стрелу, что ты всадила в плечо Нижнему.

– А, ну да, – отозвалась Шолла, и Клевер польстил себе мыслью, что она, возможно, старается сдержать пару просящихся наружу слезинок. – Не хотелось доставлять этому ублюдку удовольствие тебя убить.

– Ты смеешься! Этот полудурок стоял в точности там, где мне было нужно! Я просто выжидал удобного момента.

– И что бы ты сделал? – спросил Хлыст, который даже не пытался сдерживаться: слезы лились из его глаз ручьем, оставляя на щеках грязные разводы.

Клевер широко улыбнулся:

– В нужный момент что-нибудь всегда подворачивается.

И он повернулся и зашагал прочь с мечом на плече.

Солнце новой эры

– Тебе не нравится дворец, – сказал Лео.

Савин в последнее время ничего не нравилось, и меньше всего ее муж.

– Мне здесь плохо спится, – отозвалась она, кинув угрюмый взгляд на одного из инглийских стражников, выставленных на каждой лестничной площадке и возле каждой двери.

Лео хотел ответить, что ей повезло, что она вообще жива, – но он очень старался проявлять сочувствие. В конце концов, он выиграл. Он мог себе это позволить.