Мудрость толпы

– Я понимаю твои чувства, – пробормотал он. Словно гребаные чувства могли устанавливать политику. – Я все понимаю, но…

– Никаких казней, Лео.

– Савин, виновные должны быть наказаны. Может быть, незаметно, без шума, но… мы должны обеспечить себе безопасность.

– Если мы что-то и должны, так это быть лучше, чем Судья. Иначе какой смысл?

– Смысл в том, что мы победили! – Это было так очевидно; он был изумлен, что приходится это объяснять. И не кому-либо другому, а ей, которая была готова с радостью переступить через своего отца, мать и брата, если они могли послужить ступенями к достижению ее собственных амбиций. – И некоторые люди всегда будут представлять собой угрозу. Эта девчонка Орсо, Хильди, слишком наивна, а Бремер дан Горст слишком упрям. Этому ублюдку Танни я бы не доверил даже выносить свой ночной горшок. И, честно говоря, я никак не могу заставить себя доверять Тойфель. Эта женщина показала себя слишком хорошим заговорщиком. Я сомневаюсь в ее верности…

– Ты сомневаешься в ее верности тебе, ты хочешь сказать.

– Какая разница?

– Она доказала свою эффективность. Моего отца нет, Пайка так и не нашли. Мы должны поставить во главе инквизиции компетентного человека. Сотни ломателей и сжигателей все еще на свободе – может быть, тысячи. Мы должны искоренить эту заразу! – Кожа на ее исцарапанной щеке натянулась, когда она стиснула зубы. – Мы должны обеспечить, чтобы ничего подобного Великой Перемене не случилось больше никогда!

– Вообще-то, все обернулось не так уж плохо. – Он поймал ее шокированный взгляд. – Ну хорошо, если это сделает тебя счастливой, я дам Тойфель шанс показать себя.

– По крайней мере, это сделает меня менее несчастной.

– Для тебя все что хочешь, любовь моя, – недовольно произнес Лео. – Неужели ты мне не доверяешь?

– Трудно доверять человеку, который втыкает своим союзникам нож в спину.

– Я не собираюсь заниматься этим каждую неделю! – рявкнул Лео. – И вообще не собираюсь, – тут же поспешно добавил он.

Он жалел о том, что пришлось так поступить с маршалом Форестом. Хороший человек, хороший солдат. Однако у него не было выбора. И, собственно, если уж на то пошло, он ударил его не в спину, а в грудь.

– При Стоффенбеке я промешкал, черт подери, и мы, черт подери, проиграли! И я поклялся, что больше никогда не позволю себе упустить момент. Так что, когда я увидел открывающуюся возможность, я за нее схватился. Ради нас! Я думал, ты будешь рада!

Говоря по правде, дело было в том, что Савин изменилась, и не в лучшую сторону. Он приносил свои обеты женщине, которая бы не позволила угрызениям совести вставать у себя на пути. Но, с другой стороны, она-то приносила обеты человеку, который был способен затянуть ремень на штанах без посторонней помощи. Вот что такое брак. Люди меняются, и не всегда так, как им бы хотелось, но они остаются прикованными друг к другу.

Лео набрал в грудь воздуха, когда они подошли к огромным дверям, изукрашенным великолепной резьбой с изображениями еды, питья и праздничных сцен, лишь слегка подпорченным горелым пятном и несколькими следами топора.

– Мы должны действовать вместе, – проговорил он, сам не зная, кого пытается убедить. – Ради наших детей. Ради нашего государства. Наш брак имел смысл. Он и до сих пор имеет смысл! Даже больше, чем прежде.

* * *

Публика разразилась аплодисментами, когда Савин с сияющей улыбкой вплыла в Зеркальный зал.

– Лорд и леди Брок! – проревел Гловард, неистово хлопая огромными ладонями.