Неспящие

«Новая партия». Как легко и просто ему удавалось обезличить этих людей. Они поступали сюда десятками, сотнями, и личная трагедия каждого из них переставала быть трагедией. Признаться, Тэо замечал, что за эти три года и сам успел закостенеть. Он помнил, как всё началось, помнил леденящий ужас и желание помочь каждому страждущему… Но теперь всё это потускнело, стёрлось. Неспящих становилось так много, что он едва успевал вести учёт и выдавать одно и то же назначение на всех. Так и сейчас – он обошёл несколько палат и сразу же забыл лица каждого, с кем говорил. По записям в журнале Тэо пациентов можно было с лёгкостью отличить друг от друга: женщина, шестьдесят лет, хронические воспаления лёгких; юноша, семнадцать лет, крупное телосложение, крепкое здоровье; мужчина, тридцать три года, переболел песчаной лихорадкой два года назад. Но мог ли вспомнить Тэо, какими они были на самом деле? Боялись ли или без труда приняли свою долю? Улыбались ли, несмотря ни на что? Отводили ли взгляд?

Отдёрнув штору, ведущую в следующую палату, Тэо сухо поздоровался и принялся задавать стандартные вопросы. Он привык не поднимать глаз, помня, что за защитной белой маской, скрывающей взгляд, всё равно ничего не разглядеть.

– Назовите своё имя и возраст, – попросил он.

Ответа не последовало, и Тэо повторил вопрос. Он раздражённо постучал карандашом по бумаге и собирался было поторопить пациента, как вдруг до него донёсся до боли знакомый голос:

– Тэо?..

Он сразу узнал этот испуганный шёпот.

– Боги всемогущие…

Позабыв всякую осторожность, Тэо отбросил маску с лица и бросился к девушке, заключив её в крепкие объятия. Хил прижалась к нему, вцепившись в его халат и разрыдавшись. Он впервые видел её такой: сломленной, напуганной, потерянной. Опустив взгляд, Тэо вгляделся в её лицо – его побледневший овал теперь украшали чёрные как ночь глаза. Привычная серая радужка утонула в абсолютной тьме, поглощающей любой лучик света, дотянувшийся до неё.

– Не смотри, – отвернулась Хил. Тэо был прекрасно осведомлён о том, что взгляд в глаза эгера может навсегда подписать приговор и сделать его одним из них. Но сейчас ему было абсолютно на это наплевать.

– Как это случилось? – спросил он, усадив Хил на кушетку и опустившись перед ней на колени.

– Я… я не знаю… Я проснулась вчера, а мои глаза уже были такими. Когда Амана меня увидела, то сразу послала за Совами. Я просила её подождать, но она боялась за других девочек, и… – Хил всхлипнула: – Боги, Тэо, что со мной теперь будет?

– Не надо бояться. – Он заправил прядь волос ей за ухо. – Ты уже приняла лекарство?

Хил кивнула.

– Это микстура из зёрен Аши. Ты наверняка о них слышала. Они будут поддерживать твоё тело, не давая заснуть слишком глубоко. Поначалу будет трудно, но ты привыкнешь…

– А потом? – не унималась Хил.

– А через несколько дней тебя отправят на остров.

– Нет, – выдавила она, не в силах сдержать слёзы. – Только не это…

– Не бойся. – Тэо снова обнял её, чувствуя, как хрупкое тело дрожит в его объятиях. – Там о тебе будут заботиться. Салии всегда будут рядом, чтобы помочь и поддержать. С ними работают лучшие врачи.

– Что я там буду делать, Тэо? Это же тюрьма!

– Это не тюрьма, – строго возразил он. – Это место, где ты будешь в безопасности. Тебя обеспечат жильём и работой. Ты сможешь начать новую жизнь. Да и что тебе терять здесь?