Неспящие

– Ты беременна, – наконец решился он. Тэо казалось, что после этого груз с его плеч наконец-то упадёт, но гора каменных глыб только сильнее надавила, не давая сделать вдох.

Хил подняла оторопевший взгляд. Она смотрела пронзительно, с долей испуга и отстранённости. Она только-только ступила на путь примирения с тем, что с ней происходит, как судьба тут же нанесла следующий удар.

– Что мне делать? – спросила она. В её голосе больше не было злобы и обиды, и оттого Тэо стало ещё страшнее. Она говорила решительно, но решительность эта была пропитана отчаянием. Так, будто хуже ничего быть не может.

– Процедура не самая приятная, но вполне стандартная. – Тэо присел рядом с бывшей волчицей, стараясь сохранять спокойствие. Он не знал, кого она видит в нём сейчас: понимающего друга или врача, знающего толк в своём деле. Ему хотелось по возможности быть и тем, и другим. – Пациентке вводят лёгкую аурную эссенцию. Можешь не беспокоиться, такая доза почти не навредит в долгосрочной перспективе. Ты почувствуешь жжение во всём теле, и…

– А что, если я не захочу?

От этого вопроса Тэо немного опешил.

– К сожалению, тебе придётся. На Храмовом Острове рожать детей не разрешено во избежание распространения болезни. А если вдруг ребёнок окажется здоровым, его заберут и отправят на материк…

Хил некоторое время молчала, разглядывая стену перед собой.

– А давно это случилось?

– Мы не можем сказать точно. Но он ещё очень-очень маленький. Или она… – На этих словах Тэо осёкся. Вероятно, наделять плод личностью сейчас всё же не стоило. – Послушай, Хил… Я знаю, это непросто. Особенно для женщины. Но поверь, так будет лучше для всех. Знаешь, когда родился Тори, у него были карие глаза. Такие глубокие, ещё темнее, чем сейчас. На секунду мне показалось, что они чёрные. В тот момент моё сердце остановилось. Я будто на мгновение увидел всю его будущую жизнь. Бесконечные лекарства и абсолютное одиночество вдали от родных…

Тэо резко замолчал, поняв, что только что сказал.

– Да ладно тебе, – тоскливо усмехнулась Хил. – Не пытайся сгладить углы. Я понимаю, о чём ты. Всё это ждёт и меня, но она не заслуживает такой жизни. У неё всё ещё есть выбор.

– Почему ты думаешь, что это девочка? – не удержался Тэо, заранее коря себя за этот вопрос.

– Не знаю, – Хил пожала плечами. – Просто чувствую. Можем тогда поскорее с этим закончить?

– Конечно, – засуетился он. – Я могу договориться на завтра и…

– А это можешь сделать ты сам?

Несмотря на то что зрачки и радужка слились в единый сгусток тьмы, глаза её блестели от слёз.

– Честно говоря, это не мой профиль… Но, думаю, это возможно. Если ты хочешь…

– Хочу, – кивнула она, утерев слёзы рукавом.

В кабинете стоял полумрак, но Тэо слепила самая яркая из ламп над рабочим столом. Здесь царил идеальный порядок: инструменты, распределённые по категориям, стерильный раствор, обезболивающая смесь виджи, лиловая мазь… Всю нижнюю часть лица врача скрывала многослойная повязка, а защитные перчатки доходили едва ли не до локтей. Работать с аурой приходилось крайне редко, но от этого работа становилась не менее опасной. Аурную эссенцию использовали в двух случаях: в первом её с детства небольшими дозами вводили Совам, чтобы навсегда изменить их организм, наделив лучших воинов Аструма нечеловеческими рефлексами. Те, кто успешно переживал подобную инициацию, отдавали взамен зрение и сильно сокращали отведённые им судьбой годы. И всё же быть воином в золотой маске было донельзя почётно, и многие аструмцы искренне сокрушались о том, что родились в обычной семье и не имели возможности быть отданными на воспитание в Слепой Легион. Вторым же поводом для применения аурной эссенции были те случаи, в которых медицина достигала границ своих возможностей. Её использовали для прерывания беременности, пробуждения уснувших эгеров и иногда на последних стадиях прочих неизлечимых заболеваний. Аура подавляла болезнь, но бесповоротно влияла и на здоровую часть организма. Успехом такое вмешательство заканчивалось примерно в половине случаев, если не считать беременностей: для этого требовалась самая незначительная доза, а потому процент выживших был намного выше. Опасность для здоровья, конечно, никто не отменял: в ауре таилось само естество всего сущего. Эфир, воплощённый богами из звёздной пыли, давал империи свет, тепло и энергию. Но для человека он был губителен. Сладок и губителен.