Звонила Селена, и, если принять во внимание, что на дворе уже ночь, а Селена никогда не тревожит его без нужды, стряслось что-то серьезное…
— Что-то случилось? — спросил он вместо приветствия, уже заранее страшась ответа.
— Я только что разговаривала с тетей, рассказала ей про метки, которые ты видишь, рассказала, что после очередной отключки такая метка появилась у тебя. Арсений, Элеонора знает, что это такое! Это очень важно, думаю, ты в опасности…
…Арсений отключил телефон, сунул его в карман куртки. Еще одно откровение. Сколько их уже было за этот сумасшедший день! Но теперь, кажется, все окончательно стало на свои места. Жаль только, что знание не поможет решить проблему.
— Прости, дела. — Он снова улыбнулся Марте. Ветер стих, и теперь не нужно было кричать, чтобы услышать собственный голос. — Ты права, я очень многого не понимаю. Расскажи мне.
Она улыбнулась в ответ одними лишь губами, обеими руками вцепилась в перила ограждения, словно опасаясь, что очередной порыв ветра сметет ее с площадки, а когда заговорила, лицо ее сделалось похожим на каменные лики мертвых муз.
— Сначала у нее получалось дотянуться только до снов Наты, но однажды она поняла, как можно отомстить. Им всем…
— Ты говоришь о Лале?
— Да, о Мельпомене. Знаешь, ее съедала ненависть, а кроме того, ей было невыносимо скучно в стенах этого павильона. — Марта протянула вперед руку, словно касаясь невидимой стены. — Но однажды сюда заглянула Лана, старшая дочь Саввы Стрельникова. Она была странной: забитая, никому не нужная… Ничего не стоило внушить ей мысли о самоубийстве. А потом…
— А потом Ната решила уничтожить павильон, — сказал Арсений, рассеянно поглаживая флейту.
— Да, уничтожить павильон, единственное пристанище Мельпомены. Она всего лишь защищалась. Животные чувствительны к потустороннему, их несложно напугать. Лошадь испугалась и понесла. Тамара, вторая дочь Саввы, упала, ударилась затылком о крыльцо…
— Но ведь, если я ничего не путаю, Тамара была родной дочерью Лалы.
— Да? — Марта пожала плечами. — А разве кровные узы имеют значение, когда впереди целая вечность?
— Ты в самом деле так думаешь? — Теперь ему было по-настоящему холодно, даже кончики пальцев покалывало от этого пронзительного студеного чувства.
— Это она так думает, Мельпомена. — Марта не смотрела на Арсения, скрестив руки на груди, она уставилась на луну, во взгляде девушки была тоска.
— А Юлия, твоя мама? Как погибла она?
— Мама? — Плечи Марты дрогнули. — К тому времени Мельпомена научилась не только покидать павильон, но и управлять чужой волей. Поначалу она не могла задерживаться в чужом теле надолго, но даже нескольких минут достаточно, чтобы заставить человека совершить необдуманный поступок.
— Это Мельпомена подтолкнула твою маму к самоубийству? — Очередной порыв ветра швырнул под ноги Арсению горсть мокрых листьев. Грим встревоженно дернул поводок.
— Маму и Макса. Макс нашел тайник деда, он часто бывал в павильоне, музам это не нравилось. После того как с Максом случилось несчастье, Ната приказала закрыть выход в обсерваторию, в павильон больше никто не заходил.
— И Мельпомена успокоилась? — спросил Арсений, всматриваясь в застывшее лицо Марты.