— Пусть лучше кронпринцем, а впоследствии королем, станет хлебнувший горя и боли предательства мужчина, чем наивный, доверчивый, восторженный, романтичный юноша. Умение даже в родных людях подозревать возможных предателей — неприятное, но необходимое умение (и обязанность) короля, который имеет право верить только самым-самым близким, которые не изменят ему даже под угрозой смертной казни.
Леон не сдержал горькой иронии:
— Я не планирую стать королем, но этим умением вы меня уже обеспечили: я всегда буду подозревать в своей жене возможного предателя!
При этих словах все напряжение последних дней взметнулось в Ларе мутной волной, рождая в ней желание взвыть по-кошачьи и куснуть эту заразу как следует, чтоб неповадно было невесту обижать! В груди ее поднялось глухое ворчание, острые коготки вспороли ткань покрывала.
«Мне опять кажется, что ее глаза стали ярко-зелеными кошачьими глазами! А ноготки?!! Они превратились в острые когти?! Мне следует перестать пить коньяк в качестве обезболивающего средства», — поверил Леон в преимущества стопроцентной трезвости.
— Я уже не раз доказала, что никогда не предам тебя! — прошипела Лара. — И мне безумно жаль, что ты этого не помнишь… не знаешь! Хоть раз прислушайся к своей интуиции, Леон: разве она говорит тебе, что я твой
Леон заглянул в яростно сверкающие глаза невесты и почувствовал окутавшее его тепло и доверие: его интуиция голосовала «ЗА» принцессу Солару!
«Пусть голосует далеко и молча, — разозлился Леон, — а я доклада Дригора дождусь!»
Он посмотрел, как торнадо в пышном платье пронесся по его комнате и выскочил за дверь, громко хлопнув ее. Посмотрел на раскиданные по постели игры. Вот зачем она все-таки приходила? Чего добивается?! На покрывале остались следы, как от кошачьих когтей… Чего он
Остаток вечера прошел у Леона скучно. Солара больше не появлялась (вот и хорошо, не очень-то и ждали…), Гильдар тоже, а солдаты решительно запрещали ему покидать пределы комнаты и смотрели на него неодобрительно: ах-ах, он обидел такую замечательную принцессу, которая вся из себя такая святая, а он — грубиян, который не ценит свою замечательную невесту! Тьфу!
Вечером пришел вызванный им Огаст, составил Леону компанию за ужином и сразу завалился в гостиной спать: ему рано утром надо было идти на тренировку к сотенному звена. А Леон маялся в постели без сна, то думая, как лихо провела его Солара и обманула всех его друзей, выставив его перед ними последним негодяем, то вспоминая, как она прикасалась к нему, как смотрела сегодня… и не только сегодня…
Леон решительно спрыгнул с кровати: ему срочно нужно расслабиться, прочистить голову и отвлечься от жарких воспоминаний о ласках вероломной принцессы! И есть очень простой способ сделать все три дела одновременно: он пойдет в дом доступных женщин. Тут близко, за два часа обернется.
Бесшумно одевшись и проскочив мимо спящего оруженосца, Леон вышел в коридор.
— Кудыть это вы навострились, ваше высокородие? — удивленно пробасил стоящий на страже солдат. Второй стражник встрепенулся и протер заспанные глаза. — Ночь-полночь на дворе!
И вот тут Леон впервые в жизни солгал! У него язык не повернулся признаться солдатам, куда он намеревается пойти. Они так свято верят в его скорый счастливый брак, а тут такое! Да они его скорее всего свяжут, к кровати прикрутят и Солару позовут, а та… Ух, Леона опять в жар бросило. Бежать, бежать надо, пока он сам невесту свою ненавистную искать не пошел!
— В сад выйти хочу, воздухом подышать. Не спится что-то. Вы меня совсем скоро-то не ждите, — через силу выдавил Леон. Врать — сложное дело, особенно с непривычки.
— А мне всегда спится, — зевнул разбуженный Леоном второй солдат.
— Ты еще молодой, — сказал первый, — я, когда женился, так переживал, что три ночи спать не мог. Сам не понимал, чего переживаю, но не спал.
Леон скорым шагом двинулся к лестнице. За его спиной молодой солдат тихо спросил у «бывалого»:
— А чего скоро-то не ждать? Холодно ночью на улице!