— Зато дала возможность обучиться интригам, — вновь насупился Леон, и Лара еле удержала порыв стукнуть его по упрямой голове дощечкой для игры.
— В крестики и нолики играть умеешь? — Лара принесла со стола разлинованный в мелкую клетку лист и карандаш.
Не умел. И не слышал про такое диво. Но быстро обучить этой игре можно даже малого ребенка. Леон сразу разобрался в принципах игры на девяти клетках, и Лара предложила сыграть на бесконечном поле:
— Выигрывает тот, кто сможет выставить по горизонтали, вертикали или диагонали пять крестиков (или ноликов), ясно? Поле ограничено только краями листа, начинаем с середины, — растолковала Лара, кладя бумагу посреди кровати на дощечку для местных шашек и усаживаясь на покрывало напротив Леона. — Руку береги, показывай, куда ходишь, а крестики я сама ставить буду.
«Отличная игра крестики-нолики! — счастливо смотрела Лара на разгорающийся на лице Леона азарт. — Самое то для генерала: тут способности и к тактике и к стратегии проявить можно».
В первых двух играх победила Лара, и Леон загорелся желанием ее обыграть. За время третьей игры они испещрили крестиками и ноликами весь лист, но в итоге снова победила Лара. Леон чуть не взвыл и тут же потребовал реванша. Когда четвертый лист уже наполовину покрылся мелкой вязью темно-серого графитового узора, игроков прервали:
— А что это вы тут делаете, а?! — с интересом спросил Гильдар. — Меня стража к вам пускать не хотела: «Примолкли они там, — говорят, — не мешайте, ваше высочество!» А я в ответ: вот именно, что срочно помешать надо, ведь не женаты еще, чтоб примолкать на целый час! А теперь вижу — зря переживал!
Гильдар шкодливо усмехнулся, нагнулся к Леону и тихо-тихо прошептал ему на ушко (Лара подивилась, как это ей каждое словечко услышать удалось):
— Тебе подсказать, для чего кровать люди используют? А то вы на ней или просто спите вместе, как Солара раньше признавалась, или в игры играете… Зря герцог так взбеленился прошлой ночью — я теперь абсолютно уверен, что вы в самом деле просто мирно спали! Может, мне лекарю на некие твои проблемы намекнуть, а, Леон?
Леон побагровел. Лара мысленно послала кронпринца по известному направлению самым витиеватым маршрутом. Гильдар осмотрел их возмущенные лица, хмыкнул что-то типа «Ну-ну!», и ушел.
Дальнейшая игра застопорилась. Слова друга слишком о многом напомнили Леону, а в Ларе пробудили слишком жаркие воспоминания о той единственной ночи, когда они совсем не собирались спать.
Леон почувствовал, что принцесса стала играть куда рассеянней, чем прежде, и стал бросать на нее испытующие взгляды: о чем призадумалась? Оказалось, что она тоже посматривает на него и посматривает на…
«Если она еще раз посмотрит на мои губы ТАК — я ее поцелую, — от этой неожиданной мысли Леона кинуло в жар. Он ужаснулся собственным желаниям в отношении этой коварной девицы и сделал вывод: — Надо Огаста в гостиной спать на кушетке положить, а то при незапланированном ночном визите невесты и яркий свет мне не поможет».
Быстро обыграв в этот раз принцессу, Леон, желая напомнить себе о женском коварстве, заговорил о судьбе Гильдара:
— Надеюсь, кронпринц уже перестал переживать о Диале. Настроение у него неплохое.
Лара несогласно покачала головой, припоминая все малозаметные признаки печали на лице Гильдара:
— Не показалось мне, что принц успел позабыть свою любовь к этой предательнице. Он похудел, его щеки чуть ввалились, резче обозначив скулы. Уголки рта всегда слегка опущены, если только он вынужденно не растягивает их в улыбке. Внутренние уголки бровей приподняты и слегка сведены — раньше такого не было. Он все еще сильно переживает, но старается этого не показать. Ему еще долго придется переживать эту горькую любовь: увещевания разума не способны в единый миг изменить наши чувства. Ему поможет то, что надежды окончательно оставили его и в своей дальнейшей жизни он места для Диалы уже не оставляет.
Леон пораженно посмотрел на принцессу: она не только коварна, но и проницательна! Он сам тоже замечал страдания Гильдара, но он-то близкий друг. И хорошо знает кронпринца.
— Он сумеет пережить это разочарование, — уверенно сказал Леон, — хоть Диала и порядком подорвала его веру в людей. Он теперь не скоро сможет кому-нибудь довериться и женится наверняка по сухому расчету, хотя всегда планировал создать семью по любви. Эта стерва лишила счастья будущего короля Картума.
Лара философски заметила на это: