— Юля, отойди от двери. Могут ударить, если кто-то выйдет.
Юла смотрела на него так, будто не понимала, что он говорит. Роман даже подумал, что заговорил на английском. Он уже собирался повторить фразу, когда Юла бросилась к нему и вцепилась в его ладонь так, что ее ногти больно впились в кожу.
— Ты приехал, приехал? — Она смотрела на него огромными испуганными глазами и, кажется, опять собиралась заплакать.
— Ш-ш-ш. — Роман прижал ее к себе, гладя по спутанным волосам и понимая, что никогда прежде не видел Юлу такой растрепанной и помятой. — Конечно, приехал.
— Ромка, я такая дура. — Юла мелко дрожала, прижимаясь к нему всем телом.
— Разберемся. Сейчас приедем домой и со всем разберемся.
Роман почувствовал, что кофта Юлы мокрая, будто она ходила под дождем.
— Что у тебя с телефоном? — спросил он.
— Он там. — Юла кивнула в сторону двери, из которой вышла.
— Давай заберем и поедем домой.
Юла вдруг обхватила его за шею и прижалась еще сильнее:
— Черт с ними — и с телефоном, и с сумкой. Так пошли.
Роман осторожно высвободился из ее объятий и посмотрел в лицо Юлы. Помимо размазанной косметики он отметил запекшуюся кровь на нижней губе и красное пятно на шее. В ушах зашумело.
— Кто тебя ударил? — спросил Роман, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Неважно. Поехали отсюда.
Юла попыталась отступить, но Роман крепко сжал ее плечи:
— Кто, Юля?
— Рома, пожалуйста… Просто забери меня. Я сама дура.
— Юля, будь ты хоть сто раз дурой, это не оправдывает того, кто посмел тебя ударить.
В голове против воли всплыла история с Патриком, который ударил маму, беззащитную, находившуюся в его власти, в другой стране.