— Рома, пожалуйста!
Роман понимал, что настаивать глупо, но остановиться уже не мог. Он был в шаге от того, чтобы встряхнуть Юлу, но именно в этот момент дверь открылась, и из нее вывалились двое парней. Один из них похабно присвистнул, глядя на Юлу и, еле ворочая языком, произнес:
— Ты с кем там уже обжимаешься?
Юла вздрогнула и попыталась оттолкнуть Романа, будто неверная жена, застигнутая врасплох.
— Этот? — спросил Роман, убирая телефон в карман и застегивая молнию, чтобы тот не выпал.
— О, а мы чё, ревнивый муж, да? — заржал упырь.
Он был пьян настолько, что плохо стоял на ногах, и ему приходилось держаться за товарища.
— Отстань от него, — обратилась к упырю Юла, и ее голос дрогнул.
Роман же, отстранив Юлу, подошел ближе к парням.
— О! Да это же наш мальчик с фактурой! — Упырю удалось наконец сфокусировать взгляд на лице Романа.
Роман непонимающе прищурился, и тут все встало на свои места. Про фактуру говорил фотограф, у которого Юла хотела сниматься голой. И, похоже, снялась. Да еще, кажется, с продолжением.
Роман оглянулся на Юлу. Та куталась в кофту и беззвучно плакала. Роман вдруг заметил, что слева юбка Юлы порвана почти до середины бедра, колготки тоже в дырках.
В ушах зашумело с новой силой, и Роман с разворота влепил кулак в челюсть модного московского фотографа. Тот крякнул и отлетел на руки товарищу. Роман не стал ждать, пока он очухается, и ударил его еще раз.
Если бы кто-то неделю назад сказал ему, что он способен на такую звериную ярость, Роман бы в жизни не поверил. Голос отца о том, что конфликты нужно решать словами, утонул в грохоте крови в ушах. Друг фотографа бросился на Романа, и Роман едва успел увернуться от кулака, летевшего в висок. Удар пришелся в плечо. Дальше все слилось в единую смазанную картинку. Драка в московской подворотне совсем не походила на бокс, который преподавали в его английской школе и на который Роман ходил исключительно в составе команды поддержки Стива.
Боковым зрением Роман увидел, что из дверей клуба выбегают люди, и понял, что ничем хорошим этот вечер для него не закончится, но ему вдруг стало плевать. Важно было то, что чертов фотограф ответит за каждую слезинку Юлы, потому что если девушка не согласна, то нельзя, то ты не мужик!
Роман почувствовал, как его схватили за плечи и оттащили от фотографа. Тот стонал и матерился на земле, и Роман подумал, что все же его не убил. Подумал со смесью облегчения и сожаления. Последнее его немного испугало.
— Все, парень. Успокойся.
— Ему надо вызвать «девять-один-один», — тяжело дыша, отозвался Роман, когда понял, что его держит охранник бара и почему-то не бьет.
— Да мало этому ублюдку прилетело, — плевок охранника почти долетел до лица жертвы избиения. — Что не месяц, так он нарывается. Девки, правда, сами дуры, но он — утырок тот еще.
— «Девять-один-один» все равно надо.