— Ну не Лев же, — рассмеялась Маша, представив, что отец именинника собственнолично развозил бы гостей по домам.
Мама даже не улыбнулась. Смотрела напряженно и кусала нижнюю губу.
— Мам, что случилось? — не выдержала Маша.
— Кто был на празднике? — невпопад спросила мама.
— Почти вся группа.
— А из взрослых?
— Команда яхты, официанты и папа Крестовского, Лев. Очень милый такой папа. На Романа похож. Точнее, тот на него. Ну ты поняла.
— Поняла. — Мама вдруг встала и вышла из кухни.
Маша, засунув в рот остатки бутерброда, бросилась следом.
Маму она нашла в зале стоящей у окна. Диван был уже сложен, хотя порой по выходным родители позволяли себе поваляться подольше, если папе не нужно было на репетиции, а у мамы не было учеников.
Маша села на диван и посмотрела на маму. Мама у нее была очень красивая. Темноволосая, зеленоглазая. Все мальчишки их потока исправно ходили на ее занятия, но вряд ли потому, что были прямо такими уж фанатами английского. А еще мама в свои тридцать восемь выглядела очень молодо. Особенно на фоне папы, который рано поседел. Маша подумала, что не может представить папу на яхте танцующим с девчонками из ее группы и шутящим с мальчишками. Папа был… папой. Лев же, казалось, находился на одной волне с подростками. У него была стильная стрижка. Не молодежная, с торчащей вверх челкой-домиком, как у сына, но такая, которая сильно убавляла его возраст и даже на ветру выглядела аккуратно. И весь его вид был таким, будто он очень свободный и с ним легко. Здорово, наверное, Крестовскому с таким отцом. От мыслей о Романе внутри екнуло. Да еще и Димка вот-вот должен был приехать.
— Мам, Димка приедет. Я пойду погуляю с ним?
— Вы поссорились? — не оборачиваясь, спросила мама.
— Нет, с чего ты взяла?
— С того, что тебя привез Роман, а не он.
— Нет, просто Димке пришлось уехать раньше. Ему домой нужно было, — соврала Маша.
Мама довольно долго молчала, по-прежнему глядя в окно, хотя оно выходило на заставленный коробками балкон и улицу через него почти не было видно. Маша разглядывала геометрические узоры на мамином домашнем платье и думала, что сейчас происходит что-то странное. Вдруг мама обернулась и, быстро подойдя к дивану, присела рядом с Машей.
— Маша, я была против твоего поступления в этот университет, ты не послушала. Я смирилась с твоим выбором, хотя до сих пор считаю его ошибкой. И да, ты совершеннолетняя. Но сейчас я прошу… Нет, я требую, чтобы ты не общалась с Романом Крестовским.
Мама сжала Машину ладонь, Маша же удивленно выдохнула:
— Ты что, мам? Что он такого сделал?